[kaleidoscope-of-realities]

Название: Пока горит спичка
Тема: Голод укрощает даже львов
Автор: columnist
Бета: Томаш, Теххи Халли
Комментарии: разрешены

I'm forever chasing after time
But everybody dies, dies.
If I could buy forever at a price
I would buy it twice, twice.
But if the earth ends in fire
And the seas are frozen in time,
There'll be just one survivor
The memory that I was yours
And you were mine.¹
Immortal Marina & The Diamonds

– Идите вы в жопу.
– Альбина Дмитриевна, послушайте меня…
– Да что значит – умерла?! Как – умерла? Мне тридцатник только через полгода!
– Так, подождите, где-то у меня тут было… сейчас... – Высокий мужик с уставшим лицом порылся в карманах джинсов и извлек на свет мятый оранжевый стикер. – Эм… ну, вот. Прорыв тормозной магистрали – это вам о чем-нибудь говорит?
– Дорога после дождя мокрая, и как только вы передачу стали понижать, так в занос почти сразу и ушли. – Второй, худой и сутулый, жестом показал, как именно она ушла в занос.
– Ах ты… – Она стукнула кулаком по перилам вантового моста, отвернулась от них и уставилась на воду.
Зеленая река затягивала под мост стайки уток. Уткам было совершенно плевать, что происходит у них над головами.
Собеседники терпеливо ждали, когда она успокоится.
– Альбина Дмитриевна… – начал худой.
– Так, хорошо, ладно, – она обернулась, – если это была авария, почему мы здесь? Мост вообще-то пешеходный.
– Понимаете, – высокий старался говорить как можно мягче, – мы вас сразу отвели немного в сторону. Вы бы вряд ли захотели видеть… А впрочем, вон там, внизу, на Белинского, слышите, полиция подъехала?
Второй приставил тощую ладонь ко лбу и уставился в сторону трассы.
– Две скорые помощи, между прочим, – сообщил он.
– Кто-то еще пострадал? – спросила она. Голос ее звучал ровно, невозможно было понять, успокоилась она или все еще в шоке.
– Нет, одна приехала по ошибке, – тот отнял руку ото лба. – Пострадала только опора рекламного щита, но до конца лета ее заменят на новую. Можете выдохнуть, Альбина Дмитриевна. Абстрактно выражаясь.
– Давайте проясним. – Она похлопала себя по куртке в поисках сигарет, кивнула на тощего. – Я могу догадаться кто вы, хоть это и похоже на дурную шутку. Вот уж не думала, что смерть выглядит как гопник с окраин в хэллоуинском костюме смерти.
– Нормальный костюм, – уязвленно сказал Смерть, поправляя капюшон плаща.
– А коса ваша где?
– Альбина Дмитриевна, ну что за тоннельное мышление, вы же журналист. Я не на сельскохозяйственных работах, я протоколы составляю. Вот, сейчас и на вас составим. – Он извлек из рукава планшет с бумажкой и ручку.
– Вижу, цифровые технологии обошли вас стороной. – Она обернулась к высокому. – А вы у нас кто?
– Дьявол, – представился тот.
– Про рога и крылья можно не спрашивать, я правильно понимаю?
– Вы все правильно понимаете. – Он смотрел на нее с ласковым сочувствием. – Сейчас мы с вами документики оформим и пройдем в преисподнюю, отрабатывать грехи до следующего перерождения.
– Извините, что значит — до перерождения? – Она изумленно вскинула брови. – Как это вас угораздило изменить концепт?
– Во-первых, оптимизация. Треть преисподней отдали под китайские фабрики, у нас теперь столько каторга-мест нет, чтобы держать всех вечность. Во-вторых, мы внимательно изучаем опыт конкурентов и стараемся осваивать их лучшие идеи. В-третьих, переработка отходов спасает экологию. Впрочем, довольно болтовни. Смерть, заполняй протокол, пожалуйста. Пиши: Азарова Альбина Дмитриевна, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения. Грешница.
– С чего вы взяли?!
– Жену ближнего своего возжелали? Вижу, возжелали, можете не говорить ничего. – Он оглядел ее с ног до головы, вместе со стрижкой и татуировками. – Прелюбодействовали? Телефончик-то ваш вот тут, у меня. Давайте вместе посмотрим, что у вас в мессенджерах. Процитируем, так сказать, избранные места. Что, не будем смотреть? Оформим явку с повинной? Хорошо. Так, дальше. Отца и мать не почитали, конечно же.
– Вы как будто почитали, – фыркнула она.
– Поэтому мы с вами тут сейчас и разговариваем, – строго ответил тот, – не отвлекайте глупостями. День субботний помнили, святили?
– Вы про журналистику что-то слышали вообще?! Волка ноги кормят, уважаемый.
– Смерть, пиши, признает, что не помнила и не святила. Записал?
– Да, боже мой, вы серьезно сейчас?
– И имя Господа произносила всуе. – Смерть дополнительно пометил что-то на полях протокола. – Вы сами-то видите, какая неприятная вырисовывается картина?
– Нет, ребята, так не пойдет! Мне нужен адвокат, или что у вас там вместо него.
– Кстати об адвокатах. – Дьявол полез в карманы джинсов. – Статью вы писали?
Он подал ей сложенную вчетверо распечатку. Она развернула ее осторожно, словно это был конверт с сибирской язвой. Изучила так и эдак.
– Ну, я. И не только эту, между прочим. Третий парк подряд под храм сносят, куда это годится?
– А потом еще петицию создали и подписывать призывали, жалобу помогали составлять, правильно говорю? Так что в праве на адвоката вам отказано. – Он многозначительно потыкал пальцем вверх. – По прямому распоряжению, между прочим. Вас там давно взяли на заметку. Как только вы, Альбина Дмитриевна, татуировку «There's no God» сделали, так сразу и взяли.
– Ясно. – Она опять уставилась на воду.
Смерть кашлянул, привлекая ее внимание.
– Подпишите вот тут и здесь, пожалуйста. – Он протянул ей заполненный протокол и ручку, обыкновенную, биковскую, с обгрызенным колпачком. Она проигнорировала и протокол, и ручку, снова похлопала себя по карманам.
– Мужики, сигарета найдется? Мои в машине остались. – Она кивнула в сторону дороги.
Там уже собралась изрядная толпа, мигали проблесковые маячки полиции и скорых.
– Да, пожалуйста. – Дьявол вынул мятую пачку «Честера». – Последнее желание – это закон.
– Последнее желание? – оживилась она. – Почему вы сразу мне не сказали. Любое?
Смерть всплеснул руками:
– Кто тебя за язык тянул? Сейчас начнется! Покурить, попить, пописать, блудницу. Через полчаса бы уже в Старбаксе сидели. Я, между прочим, еще не завтракал.
– Берите сигарету, – мягко сказал Дьявол. – Берите. Нельзя попросить вернуть вам жизнь. Такие правила.
– А, блядь!
– Сквернословит, – пробормотал Смерть себе под нос, царапая ручкой в протоколе. – Вслух поминала падших женщин…
– Я смотрю, вы мне не все правила озвучили. Что там еще, кроме последнего желания?
– Ничего, – хором сказали они.
– Так, ладно, мне надо подумать, что пожелать. – Она огляделась по сторонам. – Куда я ехала? Почему я не помню, куда ехала? Ну, давайте, подсказывайте. Про татуировки вы знаете, значит, и все остальное должны знать.
– Прелюбодействовать? – осторожно предположил Смерть и, наткнувшись на два выразительных взгляда, пожал плечами. – Ну, исходя из ее кейса, это было бы логично. Возжелала жену ближнего своего, помчалась, отказали тормоза…
Дьявол молчал, и по его лицу можно было ясно понять – если он даже что-то и знает, то помогать никому здесь не собирается.
– Жену ближнего, жену ближнего… – задумчиво пробормотала она, присела, привалившись спиной к стальному пилону моста. – Да что ж такое. Сейчас у нас утро?
– Полдень. Альбина Дмитриевна, берите сигарету. – Дьявол, едва скрывая раздражение в голосе, подсунул ей пачку.
– Хитро, – сказала она. – Сейчас я ее возьму, и вы отправите меня прямым рейсом на процедуры сдирания кожи, или что там у вас. Катать камень в гору.
– Нет-нет, это греки, другой департамент. В эпоху прогресса и монетизации нас больше интересует коэффициент полезного действия, так что с большей вероятностью вы станете курьером доставки готовых блюд, таксисткой или дизайнером на фрилансе.
– Ух ты. И в чем тогда заключается наказание? – Она с интересом уставилась на Дьявола.
– В клиентах, – сказал Смерть. – Там собраны лучшие экземпляры, поверьте.
– Невероятно изобретательно. Ладно, не хотите помогать, так хотя бы не отвлекайте. Итак, в полдень я обычно работаю. Куда я могла сорваться? Отдайте-ка телефон на минуточку. Предупреждаю, это не последнее желание. И вообще, это все еще мой телефон.
Дьявол вздохнул, нехотя протянул ей трубку. Она быстро пролистала сообщения и вдруг замерла, растерянно опустив руку.
Взглянула на экран еще раз, не веря собственным глазам.
– Мужики, – сказала она, – у моей жены схватки. Вы понимаете? У нас ребенок вот-вот родится.
– В текущей зоне охвата эта связь не может быть признана легальной, – быстро сказал Дьявол, – так что не надо мне тут подменять терминологию. Никакая не жена, а прелюбодеяние, как оно есть. Еще и с отягчающими.
– Идите вы оба! – Она так обрадовалась, будто не умерла пятнадцать минут назад. – Младенец, представляете? Пацан. С мягкими ушами. Она, прикиньте, клялась, что уже чувствует, какие у него будут уши. Как я могла это забыть.
– Ну, автомобильная авария, это серьезный удар по психике… – начал Смерть.
– Да к черту все. – Она выдернула из руки у ошарашенного Дьявола пачку, вынула сигарету. – Бо-оже, мы пять лет пытались… Вы хоть знаете, сколько это стоит за один раз? Я пахала, как конь, днем и ночью. Первого она и трех месяцев не доносила, вот уж когда я думала, что сдохну. Так и выглядит настоящий ад, а не ваши кипящие котлы. Нет, вы не поймете, что это такое. Даже не начинайте. Зажигалка есть?
– Только спички. – Дьявол протянул ей исцарапанный коробок.
Она открыла его. На дне болталась единственная спичка с наполовину отколовшейся головкой.
– Да-а, – протянула она, рассматривая ее, – ты точно из ада. Теперь я вижу.
Воздух над мостом содрогнулся, будто над ними разорвалась бесшумная граната. Реальность пошла рябью, и в небесах грянул торопливый, но непреклонный голос:
– ... Саня, интубируем, готовьте неорондекс… давление шестьдесят на тридцать…
Все разом посмотрели вверх.
– Что происходит? – спросила она.
– Пока мы трепемся, кого-то откачивают, – оскорбленно сказал Смерть. – Я вам тут не мальчик, по ложным вызовам мотаться. Давайте, барышня, курите уже ваше последнее желание, и отправляемся.
– То есть, я еще не умерла?
– Да как вам сказать, Альбина Дмитриевна... – Дьявол тоскливо посмотрел в сторону скорых. – Перспективы у вас так себе, так что я бы на вашем месте все-таки не дергался.
– Вы не на моем месте, – возразила она. – Что будет, если я вернусь? Со мной что будет?
Дьявол устало вздохнул, прищурился, забормотал, глядя куда-то внутрь себя:
– Скорее всего инвалидность, кресло. Закрытая черепно-мозговая… хм… Нет, левый глаз не спасут. Позвоночник соберут, как смогут. Не с первого раза. У тебя быстро начнется зависимость от обезбола, из-за природной склонности к аддикциям. Клиническая депрессия. Ты будешь стараться сократить прием таблеток, но это превратит тебя в злобную психопатку. Станешь срываться на окружающих. Она немного еще помытарится с тобой, но на ней ребенок, ты же понимаешь. Через год она найдет себе мужика, через полтора они поженятся, и ты проглотишь месячный запас оксикодона, торопливо запивая его водкой, которую тебе принесет твоя соцработница. Водка будет так себе. Ты будешь шантажировать и умолять ее ради этой бутылки. Удручающее зрелище. – Он открыл глаза и снова взял официальный тон. – Так что если мы и расстанемся, то ненадолго. Бросьте вы это.
– Но это не точно?
– Я, как вы понимаете, Альбина Дмитриевна, реалист, и стараюсь предвидеть худшие последствия.
– Очень хорошо. Что теперь нужно делать, чтобы отсюда выбраться?
– Эй, милочка! – возмутился Смерть. – Забыли, с кем разговариваете?
Она поднялась, шагнула к нему, схватила за плащ прямо у горла и стиснула в кулаках. Незажженная сигарета болталась у нее на губе. Планшет с протоколом выпал у Смерти из рук, шлепнулся на мокрый асфальт.
– Слушай сюда, костлявый. Черт с ними, с ногами, руки-то у меня останутся. И сначала я подержу в них своего ребенка, а потом тебе ими же, козел, шею сверну, если ты еще раз попробуешь приблизиться. Ты за мной еще побегаешь, понял?
– ...Есть фотореакция зрачка… – громыхнуло сверху так, что мост затрясся под ногами. – ...Сатурация семьдесят пять…
– Полегче, Альбина Дмитриевна. – Дьявол втиснулся между ними и решительно оттеснил ее от перепуганного Смерти. – Не плюйте в колодец, как говорится.
В ответ она пошла на него, пока он не прижался спиной к пилону.
– Ты ее хоть раз видел, мою жену? Да ты кто такой, чтобы говорить мне, как и к кому она уйдет! Терминология тебя, блядь, не устраивает?! Когда тебя однажды утром кто-то поцелует так, что твое сердце превратится в пепел, когда ты сутками будешь держать на коленях голову человека, который не может перестать рыдать, потому что из него вместе с кровью вылилась целая жизнь, когда ты будешь лететь по шоссе, выжимая двести, чтобы успеть домой, где стряслась беда, когда ты перестанешь видеть причины каждый сраный новый день открывать глаза, но все равно станешь приходить на работу, стеклянный от горя, и продолжать вкалывать, кроша зубы, просто чтоб получить еще один крохотный шанс – вот тогда я спрошу тебя о терминологии и с удовольствием посмотрю на твою рожу. Приходи, порассуждаем о худших последствиях. Так что держи обратно, дружочек. – Она сунула Дьяволу в ладонь потрепанный коробок, швырнула сигарету через перила. – А мне пора возвращаться.
– Хорошая, должно быть, была журналистка, – саркастически заметил Смерть, – душевная.
Он уже оправился от испуга и брезгливо отряхивал с плаща невидимые пылинки.
– Подождите, Альбина Дмитриевна. – Дьявол неприятно усмехнулся. – Я ценю вашу жажду жить, но у меня есть условие. Я пока еще дьявол, как-никак.
– Какое?
– Обязательное. Бегаете хорошо, я надеюсь? – Он открыл коробок, вынул спичку.
– Нормально. Раза три в неделю десяточку делаю.
– Добежите до места, пока горит огонь – воля ваша, живите, как получится. Не успеете – извините. У меня для вас уже и вакансия приготовлена. Смерть, ну что, тебя это удовлетворит?
– Нет, – буркнул тот.
– Это же несправедливо! – возмутилась она. – Несправедливо и подло. Слышите этих ребят в скорой? Я выжила!
– Вы же сейчас не серьезно. – Дьявол продолжал ухмыляться. – Встретились с нами и требуете справедливости?
Оба помолчали, давая ей время освоиться с этой мыслью.
– Что ж, я так понимаю, выбора у меня нет?
Дьявол покачал головой.
– Уж постарайтесь, Альбина Дмитриевна. Последняя пробежка, как-никак, – сказал Смерть язвительно. Простить ей козла он совершенно не мог.
– Так, ладно. Лучше попытаться, чем жалеть, что не попыталась. – Она расстегнула куртку, сбросила на землю, попрыгала на месте и остановилась, уперевшись ладонями в коленки. – Давай, поджигай на счет «три».
– Раз! – громко сказал Дьявол, и, криво ухмыляясь, чиркнул спичкой по обшарпанному коробку. Полыхнул фосфор, пламя рвануло одновременно в нескольких направлениях и успокоилось. Мягко заколыхалось, пожирая светлый стерженек.
– Два, – сказал он, глядя, как она летит через мост, будто выпущенный из замаха томагавк.
– Ни за что не успеет, – сказал Смерть с мстительным удовольствием. – Спичка догорит, и все. Птенчику конец.
– Отпусти ее, – сказал Дьявол, не глядя на него.
– Я не понял, у нас что, открылся благотворительный фонд «Верните наши души»?
– Отпускай, черт тебя дери! – Он охнул, когда пламя приблизилось к его пальцам, схватился за черную головку, даря спичке еще немного времени.
– Ну, знаешь, ты мне вообще-то не начальник! И что значит – «дери»? Нет, мне просто интересно, ты что имеешь в виду?
– Давай, хорош выкобениваться.
Не сводя глаз со спички, будто от этого зависело, сколько еще продержится умирающий огонек, Дьявол присел, вырвал из планшетного зажима протокол и поднес к последнему оседающему голубому плавничку на самом кончике.
Угол листа потемнел, пламя стало оживать, вытянулось вверх, сжирая торопливую приписку «Вслух поминала падших женщин», поднимаясь все выше.
– Что ты творишь? – Смерть в отчаянии воздел руки.
– Тебя когда-нибудь так целовали? – Дьявол не отрываясь смотрел на огонь. – Чтобы сердце превратилось в пепел? Меня – нет.
– Пф! И ты на это повелся?
– Нет, ты скажи.
– Ну-у… – протянул Смерть, – ответ отрицательный. Кто со мной добровольно свяжется?
Дьявол покосился на него с ехидной усмешкой. Тот немедленно сделал вид, будто ничего не заметил.
– Отпускай.
– Да уже, уже. – Смерть закатил глаза, демонстрируя бесконечное презрение к его бесхребетности.
Почерневшая бумага распадалась на клочки, и они летели вниз, липли к мокрому асфальту. Вдали вскрикнула сирена. Скорая, разгоняя автомобили, вывернула со встречной на свою полосу.
– Все, – сказал Дьявол, разжимая пальцы. – Успела.
Последний черный лепесток свернулся от жара, рассыпался на лету.
– У нее сложится так, как ты сказал?
– Если я отвечу «черт его знает», это прозвучит, как будто я что-то скрываю.
Он поднял с земли ее куртку, отряхнул, бросил на перила моста.
– Тебе смешно, а у меня, между прочим, месячный план горит. – Смерть все еще кипятился, но уже было понятно, что не всерьез.
– Ничего, мотоциклистами доберешь.
– А пятилетку?
– До Ухани четыре года всего, – Дьявол бегло взглянул на часы, – присесть некогда будет. Апокалипсис, как-никак. Все, идем, не ной.
Он растер пепел ботинком, посмотрел по сторонам:
– Где тут у них Старбакс? На Мира, на Маркса?
– Нет тут никакого Старбакса, – буркнул Смерть. – Ничего у них нет, ни Старбакса, ни Макдональдса.
– Ну, пошли, посмотрим, что есть. Мне еще зажигалку нормальную купить надо. Решим по пути, где тебя накормить.
– Сразу спрашивай – если у них нет булочек с корицей, даже садиться не будем.
– Не будем, конечно.
– И рисуют ли они котят на пенке капучино.
– Хорошо, котят.
– Я все еще расстроен.
– Котят, я понял. Котята тебя утешат.
– Утешат.
Голоса их становились все тише, только ветер гудел в стальных тросах вантового моста, да вода внизу ударялась о камни, закручивалась маленькими водоворотами, кружа безразличную ко всему на свете утиную стайку.

____________________
¹Я вечно гонюсь за временем, но все умирают. И если бы я могла выкупить вечность, то купила бы ее дважды. А если земля сгорит, и застынут моря, выживет только память о том, что мы принадлежали друг другу.