Смысл всего такого
Название: Последняя охота доктора Фендцайхмайера
Тема: Седьмое небо
Автор: Tengro
Бета: Чжан, medb.
Краткое содержание: Не все легенды действительно врут. Но некоторые говорят не всю правду.
читать дальше
8 октября, Сэндсити, день.
Если вы думаете - самое плохое, что может случиться с проводником на Западном Пределе – это чужая пуля, прилетевшая в спину, то я могу вам позавидовать. Наверняка, сидя в своём удобном кресле у камина и читая эти воспоминания, вы и не представляете, на что способны зеленокожие. Поверьте мне на слово, пуля на Западном Пределе – достаточно мелкая неприятность…
Но это, как говорят проводники, «в ходке», в Диких Землях. В городах на Пределе – у нас его называют просто «Фронтир», это гораздо точнее отражает суть – относительно спокойно. А уж проводник, мирно потягивающий свой послеобеденный виски в салуне Старого Джефа, и вовсе может чувствовать себя в безопасности. Ничего хуже доброго махача с ним не произойдёт, да и от махача можно отвертеться. У Джефа лучшее заведение в Сэндсити, и он изо всех сил поддерживает свою репутацию. Тут не стреляют и не химичат за игорным столом – а для тех, кто здесь впервые и об этом ещё не знает, у хозяина на видном месте лежит «Кольт». Вообще, по сравнению с остальным Сэндсити, салун Старого Джефа кажется местечком поспокойнее офиса шерифа. Именно поэтому я предпочитаю отлёживаться между походами тут же, в номерах на втором этаже…
Впрочем, даже самый лучший и безопасный салун на сотню миль вокруг не даёт гарантии, что на плечо не опустится тяжелая рука… И что её хозяин не скажет с убийственным ирландским акцентом:
- Привьиет, Билльи!
Я не спешил оборачиваться, тянуться к револьверу или делать ещё какие-то глупости. Называть меня «Билли» могут всего четыре человека. И только у двоих из них такой акцент. А если учесть, что наш капрал О'Мэннон, упокой Господь его душу, погиб под Геттисбергом…
- Привет, Пат. Каким ветром? – негромко произнёс я, и только после этого развернулся.
Я угадал – передо мной стоял во всём своём рыжеволосом великолепии Патрик Калм, он же Бродяга, собственной персоной. Высокий, худой как щепка, коротко стриженый, небритый и с вечным прищуром. Одет, как и положено человеку с его статусом, добротный дорожный плащ, сапоги со шпорами, широкополая удобная шляпа и штаны из плотной ткани. И пояс с револьвером, конечно. Патрик – ганфайтер. Не из лучших, но по местным меркам знаменитый. А ещё Пат мой друг, хотя в своё время я его чуть не убил. Но это было давно, так что не буду отвлекаться на славное прошлое…
-Да уж таким! – ухмыльнулся Пат. Жуткий акцент у него сразу пропал. – Как насчёт угостить старого друга виски перед интересным разговором?
- О, да, извини. Джефри, ещё виски за мой счёт! – убедившись, что бармен меня услышал, я отодвинул соседний стул. – Присаживайся, Бродяга. Так всё-таки, что ты забыл в этой дыре?
Однако, пока Патрику не принесли его выпивку, он молчал, как гоблин на допросе федералов. И только распробовав спиртное, наконец открыл рот:
- Билли, скажи мне, как старому другу – ты хочешь подзаработать?
- Ха! Этот умник ещё спрашивает! Хотя… - я сделал вид, что задумался – Это смотря на чём. Если ты опять предложишь брать родовую пещеру зелёных, то я пас.
Бродягу перекосило. Я, признаться, тоже до сих пор вздрагиваю, вспоминая ту историю. Это было спустя пару недель после нашего знакомства. Патрик предложил «вычистить пещеру маленького клана», ссылаясь на какого-то умника, продавшего ему карту. Ожидаемый «поход за золотом» кончился тем, что за нами погналось около сотни орков, и выбрались мы из тех гор только чудом…
- Нет-нет, я не такой идиот! – выпалил он, приобретая нормальное выражение лица. – Просто есть клиент, которому нужно сходить кое-куда… недалеко, миль за тридцать, в горы. Я прикинул, там нужен будет не только стрелок, и мы с клиентом рванули искать тебя…
- Кто клиент, куда идти, сколько платят? – задал я три ключевых вопроса. Не подумайте, что я расист, нет, я сражался за Север, но если клиент окажется сэйдхе, я его не поведу. Альва – поведу, цверга поведу с удовольствием, но сэйдхе – увольте, я не самоубийца. По той же причине я не потащусь в Скальную Твердыню, как называют этот котёл с неприятностями официальные власти. Задаром — точно не потащусь…
- Клиент – доктор Фейндцайхмайер, учёная шишка из Европы. Платит много, причём золотом. Сотню вперёд, шесть векселем, - Патрик понизил голос , - и семь тысяч по возвращению. А куда идти… он мне на карте показал, но я ж в Фронтире не разбираюсь. Вроде бы, на северо-восток отсюда. Какая-то одинокая гора, как гвоздь в прериях…
Одинокая гора, значит… северо-восток… знаю я это место. Нехорошее место, но спокойное. Местные его «Шпилем Сторожа» называют. Голая каменная скала, неестественно-белая, издалека похожая на башню. «Горой» её можно назвать только глядя на карту, скорее уж действительно «гвоздь». Впрочем, за такую сумму я бы повёл этого Фендц… Фендцайхмайера, тьху, так вот, за такие деньги я бы повёл его даже на ту самую Скальную Твердыню поглазеть. Издалека, правда.
- Ладно, шельма, уговорил! – я хлопнул ладонью по столу. – Когда выходим? И вообще, где твой клиент?
- Отвечу по порядку. Выходим завтра на рассвете, клиент торопится, как в зад укушенный. А сам он сейчас у мэра этого городишки, чего-то там выспрашивает... кстати, Билли, - осёкся Патрик, и я понял, что его что-то насторожило, - вот тот хмырь у стойки, он часом не тебя ищет?
Я проследил за взглядом Патрика, и мне стало не по себе. «Тот хмырь у стойки», в миру – Закария Больфманц, крупный скотовладелец, богач и отчаянный мерзавец – действительно искал меня. Месяц назад, аккурат на позапрошлый выход в Дикие Земли, он пытался меня «нанять», чтобы я угробил клиента. Ну и закономерно получил по морде – я тогда был в подпитии и не знал, что он за птица. Это было в полусотне миль отсюда, куда меня занесло по случаю, и с той ходки я рванул в Сэндсити… а он, видимо, затаил обиду и даже решил меня отыскать. Не затем, чтобы сказать спасибо, ясное дело.
- Так… Пат, планы меняются. Мирно меня отсюда не отпустят… убери руку! – я заметил, как Калм потянулся к револьверу. – Это Больфманц, а вот тот парень у него за плечом – Джим Вейли, его ручной ганфайтер. А ты просто не успеешь выстрелить дважды. Так вот, мирно я отсюда не выйду... Да и ждут там наверняка. Так что вот как… - я зашептал ему на ухо. Его лицо просветлело, он широко ухмыльнулся, потом нахмурился и рявкнул так, что в салуне задрожали стёкла:
- Что?! Значит, так ты относишься к лучшим друзьям? Я думал, ты не такой, как прочие янки! – и Пат выплеснул свой виски мне в морду. Я ответил тем же и замахнулся пустым стаканом. Спустя миг приятель вцепился в ворот моей куртки и, крутнувшись, выкинул меня в окно. Пускай Патрик и выглядит слабаком, на самом деле он сильнее некоторых молотобойцев.
Вылетел я спиной вперёд, так что имел все шансы треснуться о землю со всей дури. Это если бы Закария не расставил стрелков у окон. А так я упал весьма мягко, сбив с ног крепкого парня с «лемагом» в кобуре. Лучше рассмотреть неудавшегося стрелка я не успел – да и револьвер запомнил только потому, что унёс его с собой. Как говорил наш капрал, «я не люблю, когда стреляют в спину».
Отряхнувшись, вытащив из чужой кобуры револьвер и добавив пинка лежащему на земле парню, я со всех ног помчался к конюшне. Не то чтобы там меня ждал верный конь – у меня нет коня - просто туда было ближе всего.
С разбегу влетев в тёмное помещение конюшни (раньше я удивлялся, какой идиот поставил её прямо-таки впритык к салуну, но сейчас я был ему даже благодарен), я рванул влево, выходя из проёма, и пригнулся. Снаружи было тихо. Убедившись, что тревогу пока никто не поднял и что вот прямо сейчас шпиговать меня и безневинных лошадок свинцом никто не собирается, я осторожно выпрямился и, стараясь не шуметь, пошел к дальней от входа стене. Как я и думал, никто не заклепал дыру, пробитую месяца полтора назад каким-то пьяным шаманом. Натуральным шаманом – дырку-то он пробил не просто так, а какой-то красной мурой вроде пушечного ядра. Видимо, Джефф опасался лезть к этой дырке… а мне это только и на руку. Она, конечно, тесная, но лучше попыхтеть и поднатужиться, чем потом свинец из дырок выковыривать.
Так, встали, отряхнулись, оглянулись… Ага, понятно. Ну да, Билли, ты с твоей удачей всегда вылезешь из одной задницы в другую, и ещё неизвестно, какая из них больше. Как я мог забыть, что за этой стеной – самая крупная выгребная яма всего этого вонючего городка? Учитывая адскую даже по здешним меркам жару и лёгкий встречный ветерок… даже удивительно, почему я ничего не учуял ещё по ту сторону стенки?
Но, с другой стороны… тут моё внимание привлёк сидящий на корточках у угла конюшни… сэйдхе. Вот тебе и штука, а ведь только недавно об этой погани думал. Сэйдхе – они, если вы вдруг не в курсе, слегка похожи на людей. Вернее «слегка непохожи» - большие глаза без белков и с сероватым зрачком, слегка заведённые назад уши да кажущаяся худоба, вот и все внешние приметы этих... тварей, чтобы не сказать покрепче. А ещё они все, через одного так точно, мерзавцы, убийцы и шпионы. И делают они свою работу хорошо, с любовью и выдумкой… черт, как вспомню, так поджилки трясутся. Видел я, как их «Воины ночи» воюют, врагу не пожелаешь.
Ну так вот, сэйдхе сидел почти неподвижно, и в руках у этой твари было два взведённых «Кольта». Я не надеялся успеть сделать хоть что-то – учитывая, как я пыхтел, пролезая через дыру, меня бы услышал и тугоухий цверг, не то что этот глазастый. Но с другой стороны, если бы он хотел меня убрать, я бы уже валялся в кучке повонючее. Так что, пожалуй, подойду-ка я к нему поближе…
- Стой смирно, человек, – прошелестел стрелок, не оборачиваясь. Да, ещё одна черта этих глазастиков – они не умеют говорить нормально, они или «прорекают», или «шелестят». Или орут, но это если очень надо. – А то я всажу в твою гнилую башку пулю. Стой и говори.
Я и встал. Что я, больной, с сэйдхе спорить? Не совсем уж смирно, конечно – «ЛеМаг» я так в кобуру и не упрятал, так что оставалось молиться на то, что нижний ствол у этой игрушки заряжен. С такого расстояния от дроби даже шаманы не уворачиваются.
- Что говорить, серый? – как можно более испуганно сказал я. Ну, только не оборачивайся, только не оборачивайся…
- Знаешь Патрика Калма?
- Знаю, как не знать, давно уже…
- Зсаткнисссь! – прошипел глазастый. – А его спутника знаешь?
- Только имя, серый…
- Говори! - и этот урод начал поворачиваться. Эх, прощай, мысль «смыться отсюда по-тихому»… Я нажал на спусковой крючок.
Видимо, тот парень, который сидит на небесах и бросает за меня кости, решил сегодня помочь своей любимой игрушке. Нижний ствол оказался заряжен, громыхнуло, отдача чуть не выломала мне что-то важное в руке, но стрелку-сэйдхе повезло гораздо меньше. Это тело с кровавыми ошмётками вместо головы теперь не опознает даже его родная мать. Интересно, а что он имел к…
О чёрт! Выстрел! Сейчас же сюда сбегутся все ребята Больфманца, найдут тут меня, и трупов станет уже больше. М-да, вот те раз. Хотя… есть мысль.
Я распрощался со своей удобной курткой, перекинув всё важное в карманы штанов, и поменялся одеждой с покойником. Конечно, в этом забрызганном кровью снаряжении я далеко не уйду, но мне далеко и не надо. А Больфманц пусть считает, что меня угрохал какой-то хмырь из заезжих. Надолго он на эту штуку не клюнет, но через пару часов меня всё равно не будет в городе.
Завершив обмен, а заодно и оценив удобство покойницкой куртки, я обогнул выгребную яму и стараясь держаться в тени, двинулся в условленное место. Конкретнее – в лавку Струрри.
Почему именно в лавку, а не в мэрию или не к шерифу? Струрри – цверг. Что, вы и о цвергах не слыхали? Приятный народец, право слово. Честные, рукастые, башковитые, только вот низкорослые и больно чужаков не любят. Клиентов, впрочем, это не касается – клиентов они очень даже уважают, особенно старых и проверенных. Но самое важное обстоятельство при моём раскладе – это то, что, по цверговскому закону, клиент и почётный гость – одно и тоже. А почётный гость для цвергов неприкосновенен. Следовательно, это значит, что сейчас в цверговской лавке было безопаснее, чем в банковском сейфе – сейфы не отстреливаются.
Как я и думал, лавка была открыта. Струрри не любит работать днём, но, как и вообще все цверги, очень любит деньги. Так что, в отличие от прочих торгашей в Сэндсити, он не закрывает свою торговлю даже в самую адскую жару, когда любой умный человек постарается заползти куда-то поглубже в тень и валяться пластом. Впрочем, в такую погодку, как нынче, даже он открывал настежь все двери и окна. Чем я и воспользовался, влетев в распахнутую дверь с таким видом, будто ребята Больфманца уже висят у меня на плечах.
— Поздорову, Ласка! – почти радостно прогудел Струрри из-за стола. — Куда несёшься?
Ласка – это моя кличка. Я уже и не вспомню, кто и когда меня так назвал, но спросите любого на Фронтире, кто такой Билл Хэннон – и, если он не шериф Сэндсити или не Патрик Калм, он вам не ответит. А спросите о Ласке – и все сразу вспоминают меня… а нелюди меня вообще иначе как Лаской не зовут.
— И ты здравствуй, Струр, — просипел я, восстанавливая дыхание. — Проблема у меня. Ну и закупка заодно, но проблема сначала.
— Ты мой клиент, твоя беда – моя беда, — менее радостно, но всё ещё доброжелательно пробасил цверг. — А пока присядь, отдохни.
Я с удовольствием последовал его совету, заодно насладившись зрелищем того, как этот невысокий, в общем, цверг, достаёт из-под стола что-то крупнокалиберное и многозарядное. Такой себе залог клиентской безопасности. За это я цвергов и люблю – прямые, как штык, и честные настолько же. А ещё они, как и люди, не могут колдовать…
Отдышавшись и успокоившись, я спросил у хозяина лавки:
— Как жизнь, Струрри? Что слышно из большого мира?
- Плохо, Ласка. Всё дорожает, Союз Племён, говорят, опять собирает воинов. А тут ещё в Вашингтоне… А-а! – цверг раздраженно махнул рукой. – Чертовы альвы!..
Про то, как цверги и альвы относятся друг к другу, даже пословица есть. Кошка с собакой, и те спокойнее друг на друга смотрят. А вот про племена – это плохо. Значит, после этой ходки придётся драпать подальше. Когда в прошлый раз Союз Племён зеленокожих собирал воинов, это кончилось большой бойней – Фронтир вымер на полгода, в буквальном смысле. Из десяти фортов устоял один. Но потом тут опять нашли золото и старые штуки, и жадность перевесила страх…
- Так что там в Вашингтоне? – спросил я, поддерживая вежливую беседу.
- Говорю же, альвы! Эти дети лесного человека устроили бардак в цверговском районе, наши и ответили, как Предки заповедали. А ты знаешь, как этот выродок Грант обожает альвов! В Вашинтоне, говорят, общину цвергов выселили за город – «во избежание». Помню, дед мне рассказывал, в Европе тоже сначала выселяли, а потом приходили грабить… А всё из-за кого? А всё из-за альвов!
Ну всё… дай цвергу высказаться об альве и можешь спокойно спать – всё равно он этого не заметит. Впрочем, по поводу Гранта Струрри не прав. Он не любит альвов. Ему вообще плевать на всё, кроме власти и порядка. И только благодаря альвам в своё время этот вояка смог утихомирить юг - альвы с сэйдхе грызутся хуже, чем с цвергами, а «глазастые» были хребтом многих южных банд. Они вообще поддерживали Конфедерацию и ненавидели людей почти поголовно — это ещё один повод припомнить им всё…
Размышляя, я чисто машинально сунул руку в карман куртки – тот, в котором я обычно хранил какую-то мелочёвку. Наткнувшись на странную на ощупь штуку, которой явно было не место в моей куртке, я вспомнил, что курточка-то не моя, а сэйдхова. Тем интереснее…
Из кармана я вытащил крайне, крайне странную вещь. Что-то вроде заключённого в круг изображения то ли башни, то ли стрелы. И вот эта штука – я решил считать её башней, потому что даже самый распоследний идиот не будет делать такую вот стрелу – так вот, эта штука, заключённая в круг, ещё и перечёркивалась поперёк семью полосками. Судя по всему, это был какой-то медальон, возможно, родовая игрушка убитого «глазастика» или что-то вроде шерифской звезды… в любом случае, эта штука была на вид и на вес сделанной из чистого золота, так что я спрятал её поглубже в карман штанов – авось и пригодится…
Струрри продолжал распинаться, расписывая в мелких деталях, откуда взялись такие сволочи, как альвы, чем они занимаются и какие у них ненормальные привычки. Чесслово, даже записать захотелось, уж очень выразительно у него получалось… Но когда я только открыл рот, намереваясь перебить цверга, в лавку вошли двое.
Того, кто вошел первым, я узнал сразу – как-никак, с ним мы пили виски полчаса назад. А второй, судя по внешности, был тем самым доктором. Длинный, тощий, костлявый, в одежде незнакомого кроя, но на вид – весьма удобной. Нос крючком, больше даже напоминает орлиный клюв. Лицо худое, сухое, лоб морщинистый. Глаз за очками не видно, навскидку ему лет под сорок… в общем, странный клиент, но богатый – очки в золотой оправе, саквояжик в правой руке, по виду – из шкуры дракона или ещё какой погани. Такие не привыкли скупиться. Грех этим не воспользоваться.
— Так где этот фаш профодник, Патрик? – спросил этот самый второй, пытаясь увидеть хоть кого-то. Ещё бы, с яркого ещё, хотя и идущего на закат, солнышка да в темень цверговской лавки, тут и орёл ничего не увидит. А вот Патрик, видать, присмотрелся быстрее.
— Вот, мистер. Как я и говорил, один из лучших проводников на всём Пределе, — и этот рыжий ткнул в меня пальцем. Понимая, что в кресле уже не отсижусь, я поднялся и шагнул навстречу этому очкарику.
— К вашим услугам, мистер. Билл Хэннон, проводник. Патрик говорил, вам нужны услуги человека с моими навыками?
— Да, мистер Хэннон, мне нужен опытный и надежный челофек, который профедёт меня к Шпилю Сторожа.
Ого! Быстро этот парень переходит к делу. Видимо, действительно припекло.
— Отлично, мистер. Вы сразу переходите к сути, мы сработаемся… кстати, как к вам обращаться?
— Доктор Фендцайхмайер. Можете просто «доктор». Но я бы хотел опгофорить детали в надёжном месте…
— Струрри, я отведу клиента в комнату для переговоров, ты не против? — бросил я через плечо и, увидев удивление на лице нанимателя, пояснил, не дожидаясь ответа лавочника: — Струрри – цверг, хозяин этой лавки. Заодно и самый крупный делец в городке. У нас принято все серьёзные вопросы решать у него.
— Но… будет ли это достаточно безопасно? — спросил доктор, и я не сдержал улыбки.
— Сразу видно, мистер, что вы плохо знаете цвергов. Уж где-где, а в лавке Струрри боятся нечего, для них клиент – это святое. Так что?
— Федите, — вздохнул Фендцайхмайер, я и повёл. Третья дверь справа, если я правильно помню… Ага, правильно. Толстая сейфовая дверь, стены, обшитые «холодным» железом, уютные стулья и монументальнейший стол в центре. Подсвечник с «вечной» свечой, стопка бумаги и перо с чернилами прилагаются.
Мы расселись — Фендцайхмайер, к слову, долго разглядывал стены и сел, только убедившись в том, что они действительно то, чем кажутся — и я перешел к делу:
— Так что вы хотели обсудить, доктор?
— Детали, мистер Хэннон. Патрик гофорит, вы лучший проводник в этом городе. Меня интересует фаш отфет на фопрос — согласны ли фы профести меня и Патрика к Шпилю Сторожа и назад за семь сотен доллароф авансом и вдесятеро большую сумму по возвращении?
Черт. Мне нравится этот наниматель. Обычно они юлят, скрывают сумму и цель до последнего, и правду из них приходится прямо-таки выдавливать, как сок из апельсина. А этот, видимо, знает, как себя вести с типами вроде меня или Патрика – просто и прямо. Уважаю такой подход, сразу видно, что перед тобой не какой-то умник из кабинета, а человек с каким-никаким житейским опытом… а ещё – чувствуется, что он очень, очень спешит.
— Согласен, если вы берёте на себя расходы по снаряжению, — иобразив работу мысли, ответил я. На самом деле, к Шпилю можно доехать за день, даже за полдня, если не жалеть лошадь, а значит, стоил такой переход никак не больше двух сотен, ну трёх максимум… но нужно же набить себе цену. Да и нет на Фронтире прямых и коротких путей.
— Хорошо, мистер Билл. Как фы предпочитаете, устный догофор или контракт?
— Что вы, доктор, вы же не в Европе! Устный договор - оно и надёжней, и проще. Я, Билл Хэннон, при третьем свидетеле обязуюсь довести своего нанимателя, доктора Фендцайхмайера, до скалы Шпиль Сторожа и обратно за сумму, указанную нанимателем…
— В свою очередь я, Карл Фендцайхмайер, при третьем свидетеле обязуюсь фыплатить Биллу Хэннону сотню золотых доллароф и фексель на шесть сотен в качестфе афанса, семь тысяч золотых доллароф монетами или фекселем по фозфращении, а также фзять на себя расходы по снаряжению похода… — подхватил наниматель. Видимо, Патрик успел рассказать ему о некоторых местных традициях, в частности о правилах «устных договоров». На Фронтире слово стоит дороже бумаги, поэтому, если нарушителя слова удавалось уличить, присяжных обычно не собирали, а иногда шериф лично провожал бедолагу к ближайшему дереву.
— Я, Патрик Калм, выступаю третьим свидетелем и клянусь перед Богом и заключившими договор, что не солгу и не искажу ни единого сказанного ими слова, если возникнет нужда в разбирательстве, – как и полагается по формуле, завершил Патрик. В сущности, самая большая ответственность при таких договорах лежит именно на третьем свидетеле – если он соврёт… с Богом не шутят. И это не преувеличение – как-то раз при мне в людном салуне сгорел заживо один такой «шутник». Жаль, что такая штука работает только на самом Фронтире и в Диких Землях — дальше остатки каких-то древних заклятий не идут. Было бы иначе — мир был бы лучше… Честнее так точно.
В любом случае, после того, как договор был заключён, док полез в свой саквояжик и выудил оттуда… именно, сотню монет и вексель. Как его, такого прямолинейного, ещё не ограбили? Ах да, с ним же Патрик…
Ну, деньги я взял, как и условились — и продолжил:
— Так что, мистер Фендцайхмайер, пойдёмте подбирать снаряжение?..
— Да, мистер Хэннон. Не стоит задерживаться… сферх меры так уж точно.
Пройдя с этим мистером обратно в торговый зал, я как-то очень чётко понял две вещи: во-первых, я почти в раю, потому что за чужие деньги можно снарядить экспедицию так, что она пройдёт даже через заброшенные цверговские шахты. Во-вторых... во-вторых, я решительно не знаю, чего ждать. А значит – к чему готовиться. Нет, понятно, что тёплые орочьи одеяла, удобные сумки, заговорённые фляги и пара цверговских «долгих» факелов – это набор-минимум, без него я в Дикие Земли ни сам не сунусь, ни Патрика с доком не поведу. Но чего ждать на месте?
Ответ нанимателя мне не понравился. Очень не понравился:
— Мистер Хэннон, не пфеспокойтесь, фсё будет нормально, никаких проблем с безопасностью не намечается. Мистер Патрик заферил меня ф этом.
— Э-э-э… мистер Фендцайхма…
— Зофите меня Карлом, так фам будет проще. Так что фам не нравится?
— Мистер Карл, возможно, у вас в Европе действительно уже не осталось мест для жизни, в которых нужны строго определённые правила и ритуалы. У нас же, особенно в пустоши, таких мест много. Очень много. И как я могу отвечать за вашу безопасность, не зная, что именно мне пригодится?
— Не беспокойтесь. Я профёл анализы тех мест, никаких фозмущений не предвидится ни там, ни по пути. Кратчайшему пути.
О-о-о, Господи Иисусе! Я забираю свои слова обратно – такие клиенты не всегда благо. Ладно, последняя попытка…
— В Диких Землях почти нет прямых путей, мистер Карл. Это одна из тех причин, по которой ребята вроде меня ценятся федералами… и зеленошкурыми.
— Не беспокойтесь, мистер Хэннон.
Черт. Ладно, от мелкой беды я их уведу, а большая… всё равно больше дайма на себя я в большой передряге не поставлю. И то это будет слишком высокая ставка. Но вот маленький урок я этому «доктору» устрою, как только выйдем в поход. Чтобы знал, учёная морда, как спорить в проводником на Фронтире.
— Дья… — я осёкся. Стареешь, Билли, стареешь. Нечистого тут тоже лучше не поминать, особенно к ночи… — Ладно, док, ваша взяла. Но на будущее – я не учу вас делать, что вы там делаете, вы не перечите мне в походе. А то я за вашу безопасность не ручаюсь.
Ого! А док-то с норовом, аж потемнел весь. Но промолчал – видимо, понял, что с проводником шутить себе же дороже…
— Ладно, мистер Хэннон, фсё же что вы собираетесь брать для экспедиции?
— Струрри! — цверг тут же возник, будто выкопавшись из-под земли. — Одеяла, фляги, мешки, в общем, то, что я у тебя обычно беру, но лучшего качества.
Хозяин лавки кивнул и опять пропал из виду – небось, полез к себе в подпол, у него там вроде бы склад. Я же, перехватив взгляд дока, объяснил:
— Не бойтесь, Карл, я не думаю снарядиться на ваш счёт. Просто то, что сгодится бывалому проводнику, далеко не всегда подойдёт новичку, и не всё это «далеко не всегда» сводится к болям в желудке.
Док только кивнул. Видимо, несмотря на повышенное мнение о себе любимом, этот Карл ещё не совсем потерял здравый смысл и какой-никакой опыт походов имеет. Ну, у себя по Европе, но суть-то одна – что бывалому хорошо, то новичку смерть…
Струрри появился только спустя полчаса, но зато нагруженный таким количеством клади, что я аж присвистнул. А рассмотрев, чего он натащил, полез ругаться:
— Ты что, альвов выкормыш, на мне решил хоромы отстроить? Я тебя просил – обычный набор, одеяла, факелы, фляги и мешки! На кой чёрт мне зонты? В прерии? А тент? Я что, похож на парня в форме?
— Ну-у… Я понял, с тобой новичок идти будет, так чтобы человеку в возрасте тяготы пути облегчить… — затянул Струрри.
Знаю я эту его песню. Небось на складе товар залежался, а он решил сбыть. Странно, обычно со мной он такие трюки не проделывает… видать, решил – раз Ласка платит не своими, так и скупиться не будет. Купец, тысячу орков ему в подпол.
— Так. Фляги, одеяла, мешки и факелы – сюда. Компас – во-он там, вижу, блестит – так вот, компас тоже сюда, остальное тащи обратно. Я тебе не мул, палатку таскать без нужды…
— Так, может, вам и мулы надобны?! — расцвёл Струрри. Я проклял себя за недогадливость, но тут вмешался Патрик:
— Ньикак ньет. У нас йиесть лошадьи.
Ненавижу, когда он нарочно выпячивает акцент. Его и так-то понять – задачка, а уж когда он говорит вот так – всё, куда там тайному языку троллей!.. Но Струрри понял и, поникнув головой, потащил хлам обратно в подвал. А я накинулся на Патрика:
— Лошади?
— Ну да, — вот, как я и говорил, когда он хочет, то говорит без акцента, — моя, доктора, и тебе коня прикупили…
— Слушай, умник! — прошипел я. — Я сильно похож на драгуна? Нет? А Пустоши – они как, сильно похожи на праздничный Вашингтон? Тоже нет? Тогда какого чёрта! — на последней фразе я сорвался и заорал так, что доктор, изучавший висящий на стене арсенал железного хлама, рывком обернулся и направил в мою сторону что-то мелкое, по виду «дерринжер». Увидев, кто орёт, он сдержанно извинился и спрятал пушку под плащ. А однако быстро он… да, не так уж прост этот клиент.
В препирательствах с Патриком — он таки убедил меня ехать на лошадях, но согласился ехать медленно и с оглядкой — прошло минут десять. Из своего подпола вернулся Струрри. После короткого и очень яростного спора — подумать только, он вздумал ломить за всё снаряжение сотню долларов, тогда как ещё месяц назад такой же набор стоил ну никак не больше сорока! — кошелёк доктора облегчился на пять десятков долларов, а мы с Бродягой оказались нагружены всем необходимым.
— Ну? Куда сейчас? — Тихо спросил Патрик, и я задумался.
А ведь действительно, куда? К Джеффу? Нет, там небось Больфманц… Ещё есть, правда, «Хрустальный Дворец» Брего Килкенни, но его ребята меня не любят, и я отвечаю им взаимностью. Оставался всего один вариант, и по сравнению с ним даже перспектива встречи с ребятами Брего казалась мелочью. Ночлежка Йожефа.
— За мной. Вести себя спокойно, на запах не морщиться — процедил я. — Док, сегодняшнюю ночь проведём в не самом лучшем месте, но зато там безопасно.
«А уж если сравнить с Пустошами, особенно ночью – так и вовсе безопаснее, чем у Бога за пазухой», — мрачно подумал я, но особого выбора всё равно не было.
А ночлежка Йожефа – как-то там его заковыристее зовут, но я не заморачиваюсь, Йожеф и без того редкое имечко – так вот, ночлежка у него такая, что, не будь в городе Больфманца, обошел бы её за тыщу миль. Вонь, грязь, сомнительный народец… хорошо, что для клиентов при деньгах у Йожефа есть пара комнатушек почти на чердаке – приличных, чистых, иногда даже без клопов. Ну, это по моей мерке приличных, по сравнению с прерией. Впрочем, ночь перележать сгодятся.
В общем, добрались мы до ночлежки без приключений, я уже даже подумал, что неприятности мои на сегодня кончились и прикинул в уме – с одной стороны, в городе Больфманц, это плохо, с другой — я при деньгах и клиенте, это хорошо… а с третьей, как ни глянь, кого-то же этот сэйдхе ждал?
Фендцайхмайер, правда, как ночлежку увидел, встал как вкопанный. И что-то прошипел на непонятном языке, выругался небось. Ну да, есть с чего выругаться – она, ночлежка эта, не только пахнет, как хорошо отлежавшийся в куче навоза труп, но и выглядит так, будто вот-вот окончательно перекосится и упадёт.
— Мис-стер Хэн-нон, – аж трясётся доктор, – а места получше вы найти не могли?
— Понимаете, мистер Карл, выбор небогат. Увы, в салуне Старого Джефа меня ждут очень негостеприимные люди, а в «Хрустальном Дворце», не зная кого-то из бандитов, появляться небезопасно – можно и по морде получить, и без вещей остаться. А в ночлежке безопасно…
— Я не уфферен, – всё ещё шипит, но уже потише как-то, – что тут дейстффительно безопффасно. Запах…
- Зато можно не бояться пули. Тут в нашем городке конечная — всякие нищие отлёживаются, или если промотались где.
- Эй, Билли, хватит тут заупокойную заводить. Веди уже, проводник, – оборвал меня Патрик. Действительно, что это я? Перед выходом думать нужно только о хорошем, тогда возвращаются – примета такая, не я придумал. Тут как в бою, если пули ждать, она тебя рано или поздно сама найдёт…
— Ну да, ну да… — пробурчал я себе под нос, — с Фронтиром всегда так. Сначала ты идёшь по нему, шарахаясь от каждой тени и стреляя на звук. Потом ты расслабляешься и отставляешь «винчестер» на дюйм дальше обычного… а ещё через два шага Фронтир делает «чавк», и даже койоты не узнают, где ты откинул коньки…
На самом деле, всё было далеко не так печально – просто эта история с Больфманцем и сэйдхе порядком испортила мне настроение. Ну и новичкам нечего расслабляться…
Войдя в ночлежку, я задумался – а так ли страшен Больфманц? Что он может? Ну, убьёт… а тут можно подхватить заразу, да такую заковыристою, что будешь смерть за подарок считать… вонь – это слишком мягко. Читал я когда-то про тварей-трупоедов, так, наверное, даже такая тварь в этой ночлежке бы нос сморщила… ну да ладно.
— Хэй, Йожеф! Три места на чердаке! — заорал я во всю глотку. Ничего. Небось, залился дрянью и дрыхнет…
— Йожеф, чтобы тебя тысяча сэйдхе на куски резала! — заорал я ещё громче. Кажется, доктор не выдержал и закрыл уши руками. Зато Йожеф наконец-то меня услышал. И даже выполз из своей каморки из-под лестницы.
— А, хе-хе, Билли, хе-хе… давненько тебя тут не видел… — и этот карлик (нет, он не метис, просто маленький, скрученный, лысый и вообще напоминает крота), щурясь подслеповатыми глазками, просеменил к нам.
— На чердаке, хе-хе, говоришь? Полтора, хе-хе, доллара… — прошамкал он, рассматривая нас. Наверное, пытался понять, что такие важные господа забыли в его ночлежке. Только бы он не прослышал о Больфманце… а то ведь продаст. Сволочь.
— Плачу пять, и ты найдёшь номер без клопов и с вентиляцией, — предложил я. Йожеф замешкался, а Патрик, кажется, хотел что-то сказать – во всяком случае, как-то иначе объяснить это бульканье за спиной, кроме как «подавленный вопль жадности», я не сумел.
— Хе-хе, хорошо, Билли. Проходите, хе-хе…
— И да, ещё два доллара если через час у нас будет запас еды на четыре дня, но так, чтобы об этом никто не знал. И нормальной еды, а не крысятины! — бросил я вслед семенящему обратно в каморку Йожефу. После чего обратился к доку с Патриком:
— Ну, пойдёмте?
8-9 октября, Сэндсити, ночь
«Номер» нам достался, по меркам Йожефа, королевский - комнатка три на пять шагов, с тремя кроватями, наверное, привезёнными ещё на «Мейфлауере», и большим окном, выходящим на улицу перед ночлежкой…
После недолгой беседы мы с Патриком всё же уговорили доктора выйти завтра не на рассвете, а чуть-чуть раньше. И, дождавшись пока Йожеф принесёт еду – деньги на него подействовали хорошо, мясо, судя по вкусу, действительно не было крысятиной и хлеб вроде свежий, в худшем случае вчерашний – Патрик скомандовал «отбой». Вообще-то, мне этой армейщины в своё время хватило, но тут я его поддержал. Подниматься всё равно до зари, так что лучше отдохнуть перед выходом. Во всяком случае, последнее, что я помню перед тем, как заснуть – это доктора, достающего из своего саквояжика верёвку и какие-то мутные принадлежности. Свечи, кажется…
А сон… я не помню точных подробностей, но, кажется, это была опять война. Я уже три года не видел таких снов, а тут настолько чёткий, даже с запахом гари…
— Вставай! Да вставай же, идиот! — заорал кто-то мне на ухо, и я открыл глаза. Надо мной зависла перекошенная рожа, в которой я узнал совершенно бешеного Патрика.
— Горим, чтоб тебя! Просыпайся! — и Калм хватанул меня за воротник, выдёргивая из постели. Ох ты ж… судя по тому, что я увидел – ночлежку хорошо так подожгли. Во всяком случае, огонь уже виднелся у самой двери.
— А где наниматель? — спросил я, не обнаружив доктора в «номере» — И вещи его где?
— Окно! Всё потом! — рявкнул Патрик, толкая меня к окну. Ага, верёвка… тут метра два, щас… ах чтоб тебя! Больно, ч-черт! Прыгать с высоты – явно не лучшая идея, но гореть хотелось ещё меньше…
Внизу я и обнаружил доктора, привалившегося к стене.
— Мистер, вы в порядке? — кинулся было я к нему, но… черт! Кажется, ногу я всё же подвернул!
— Та, фсё ф порядке. Я шду умника, который потпалил это зафедение... — еле слышно прошептал Фендцайхмайер, и схватился за бок левой рукой. Прежде чем я ещё раз попытался кинуться к нему, Карл улыбнулся и показал «дерринжер», зажатый в правой. Ха, мне всё больше нравился этот клиент! Такая штука подошла бы человеку, живущему на Фронтире не первый год, а не европейскому учёному. Впрочем, кто его знает, чем этот Карл занимался до…
За моей спиной что-то с грохотом упало, потом раздалось шуршание и бешеный голос Патрика:
— Ходу, ходу, ходу отсюда! Билли, веди!
— Куда? — спросил я, как только мы убрались достаточно далеко от ночлежки.
— К конюшне! Черт, герр доктор, подскажите время?
Карл остановился и полез в саквояж. Отыскав там свои часы, он откинул крышку и прищурился:
— Примерно пять часоф, герр Патрик.
— Тогда точно к конюшне. Черт, найду поджигателя – на полосы нарежу! — невнятно ругнулся ирландец, меняя направление… но уже не бега, а скорее быстрой ходьбы.
С конюшней, впрочем, тоже вышло из рук вон плохо. Ещё за три квартала до неё я разглядел столп дыма и остановился.
— Что такое? — Патрик выхватил револьвер и закрыл клиента собой — Засада?
— Нет. Но на конюшню нам идти не нужно. Горит. Герр Фендцайхмайер — уфф, выговорил-таки! — вы можете отложить ваш поход на несколько суток?
— Найн! Дас ист ганц унмёглиш! Нефозможно, софершенно нефозможно! — чуть не сорвался на крик клиент. Это называется «наступить на мозоль». Куда он так спешит? Ну да ладно… дал слово – изволь исполнить.
— Хорошо, выйдем сегодня. Когда вам нужно быть на месте?
— Не посже послезафтрашнего фечера!
— Тогда пойдём пешком. Патрик, ты забрал наши пожитки?
— Что значит – пешком? — челюсть этого чертова ирландца, казалось, всерьёз надумала встретиться с земной твердью, — А как же лошади?
— Патрик! Проснись! Если кто-то поджег нашу ночлежку и конюшню, он явно позаботился, чтобы мы не нашли лошадей. А на фоне пожара... сам подумай, как хорошо мы будем смотреться.
— Черт, черт, черт! — бессильно ругнулся Калм, но к доводам прислушался. — А из города нас сейчас выпустят?
— Выпустят. Шериф обещал выпускать проводников в любое время — этот чертов городишко с нас живёт, с нас и старателей, так что если желаешь сунуться на Фронтир заполночь – никто тебе не помешает…
— Но… Пешком? По Диким Землям? До рассвета? Тридцать миль?
Ответить Патрику я не успел – нас грубо прервали. В стену рядом с доктором со свистом ударила пуля, а потом грохнуло у меня над ухом, и я прыгнул, прикрывая Карла и уходя с линии огня. Грохнуло ещё дважды — Калм бил по крыше, и кажется не зря – после третьего выстрела с крыши что-то упало. На этом неприятности не закончились – на другом конце улицы из тени выступила не самая приятная компания. Больфманц, собственной персоной. Черт, как неудачно я упал, даже оружия не вытащить.
— Сзади! — успел проорать я и перекатился в сторону. Док, правильно поняв обстановку, притворился просто случайным камушком и остался лежать на месте, я же вжался в землю и потянулся за своим «Ле Магом».
А красивая, однако, картинка. С одной стороны строй поперёк всей улицы – четверо амбалов при оружии и сухонький такой хмырь, сразу видно - хозяин. А за спиной у них зарево – ну чисто тебе Великолепная Пятёрка. Так и тянет выстрелить…
А с другой – Патрик Калм. Во все свои семь с лишним футов, в длинном плаще, сапогах со шпорами и шляпе, надвинутой на глаза. В руках – два револьвера, стволами вверх и дымок их них подымается. За спиной – дымный столб на фоне ночного неба. Не хватает только сигары в зубах и звезды на груди – и хоть сейчас в Вашингтон, в типографию. И подпись тиснуть, что-нибудь про закон и порядок.
— Калм? Опять ты? — удивлённо спросил Больфманц, жестом удерживая своих громил от резких движений. — Ты мне даже нравишься. Давай разойдёмся миром, ты с клиентом в одну сторону, я с янки — кивок в мою сторону — в другую.
— Закария, янки — мой! — заорал Патрик, а в следующее мгновение я едва не оглох. Четыре выстрела слились в один, Патрик перетёк в сторону, а Закария остался в одиночестве. Да, с тех пор как мы виделись последний раз, Калм крупно поднялся, раньше таких трюков я за ним не замечал…
— А теперь, мистер Больфманц,— сказал Пат уже тише, но так, чтобы тот его услышал, — вы находите на карте задницу и очень быстро убираетесь туда. Или я ещё раз дёрнусь, и трупов станет пять…
Закария выругался, но из виду пропал. Ох как он выругался! Хотя я и не похож на выпускника какого-нибудь лицея, но таких оборотов не слышал. Даже захотелось записать.
— Так где тут ближайшие ворота? — спокойно спросил Патрик, пока я помогал доктору подняться. — Кажется, в Сендсити нам не рады…
9 октября, Пустошь, утро-день.
Как ни странно, из города мы выбрались без особых проблем. По правде сказать, нас даже никто не заметил — парень-часовой куда-то пропал. Плохой признак, и если бы мы так не торопились, то даже что-то с этим бы сделали, но… когда сзади остался по меньшей мере Больфманц с его головорезами, а по большей – ещё кое-кто, пожелавший остаться неизвестным… задерживаться не хотелось.
За три часа, что оставались до рассвета, мы даже пробежали несколько миль. А потом — вляпались.
Нет, на самом деле — три часа, по ночи, по Диким Землям, никаких проблем и даже зелёнокожих не видно - это верный признак того, что Судьба готовится преподнести нехороший подарок. Вот и преподнесла…
Первым это услышал док. И еще ничего не подозревая, спросил:
— Билл, что это за топот? Погоня?
Тут и я услышал нехорошее топанье, а услышав — опознал. И то, что это было, мне крайне не понравилось. Я окинул взглядом местность и заметил холмик ярдах в трёхстах от нас.
Холмик!
— Патрик, доктор, привал отменяется. Хотите жить — через три минуты должны быть на верхушке во-он того холма. На месте объясню, — тихо сказал я и припустил изо всех ног.
И знаете, мы успели. Три минуты спустя на горизонте, еле-еле светлеющем от восходящего солнца — появилась первая фигурка. Я нарвал травы — слава Богу, не пустыня! — и разжег костерок, куда быстро кинул один из своих мешочков. После этого поспешно вытащил из кобуры револьвер — всё тот же «Ле Маг» — и обвёл вершину холма.
Патрик смотрел на меня, ничего не понимая, а вот доктор, кажется, кое до чего докумёкал.
— От… от кого мы сащищаемся, мистер?
— От Дикой Охоты. Слыхали?
Вот тут и Патрика пробрало. Ещё бы — Дикая Охота, пожалуй, самый известный из… как же это по науке… феноменов, вот. Говорят, появилась, когда один траппер, проигравший всё, кроме коня, одежды да винтовки, пообещал Дьяволу душу, если тот спасёт его от полного разорения. А нечистый тут как тут — только траппер договорил, а пуля уже просверлила в нём хорошенькое такое отверстие. И с тех пор носится этот охотничек по степи, да тех, кому не повезёт за оградой или хотя бы на холме пересидеть, вместо дичи использует. Ну, или если совсем уж подонок попадётся, такого себе в товарищи берёт…
— А порошки… зачем? — неуверенно спросил Патрик.
— А если там не только Дикая Охота? — ответил я вопросом на вопрос — А так можно на этом холме спокойно пересидеть. Всё равно привал думали устроить, так?
И вот тут-то мы Охоту и услыхали. Вой — жуткий, от него не то что уши зажать, бежать хочется. Но нельзя — побежишь, они нагонят, тут-то тебе и конец. Но вой страшный — я о нём слышал от знакомых проводников, самого Бог пока миловал.
И тут что-то произошло - меня как обухом по затылку стукнули, свет в глазах померк и вой этот жуткий тоже куда-то провалился.
Не знаю, сколько времени прошло, но когда глаза открыл, круг как раз светиться начал, мол, на исходе. Смотрю — Патрик с этим… Фендцахмейером, вот так вот, не лыком шит, тоже только-только оклёмываться начали.
Пока очнулись, пока привели себя в порядок — солнце взошло и припекать начало. Ну, я-то привычный, Патрик тоже, а вот с доктором…
— Мистер Карл, как вы к пешим прогулкам относитесь? —спрашиваю ласково-ласково.
— Нехорошо. Но надо, — пробормотал док.
— Значит так. Идём до полудня, а там ищем тень. Привал до заката, потом всю ночь идти, — прикинув расстояние, объявил я. И мы двинулись.
К полудню я понял — если до ночи доктор не отдохнёт, то до Шпиля я его не доведу. Он хрипел и сипел так, будто проделал путь от Вашингтона до Рио-Гранде на своих двоих, бегом и ещё с грузом золота. Патрик, впрочем выглядел не лучше, хотя мы с ним и намотали по Пустоши не одну сотню миль в своё время. Да и я был хорош… рубаху хоть выжимай. Слава Богу, проблем с водой у нас не было — фляги, купленные у Струрри, несли в себе по доброй тонне свежей холодной воды, хотя и весили как обычные, и места занимали столько же. Альвовская магия — удобная, в сущности, штука.
Короче, пока искали тень, чуть коньки не отбросили. А когда нашли, до заката лежали как вытащенные из воды рыбы. А под вечер у нас с доком разговор случился. Очень интересный разговор…
9 октября, Пустошь, вечер-ночь.
— …Ну Патрик им и говорит: «Мне пинка дать надо было!»
— О, к слову, мистер Хэннон… Я не так уш много за фами наблюдаю, но мне кажется, фы и, — тут док кивнул на спящего Калма, — Патрик… не самая обычная компания. Разфе не так?
— Хех. Ну да, что обычного — конфедерат и северянин, мало того что вместе, ещё и закадычные друзья. Но давайте по-честному — я вам секретик, вы мне секретик. По рукам?
— По рукам, мистер Хэннон. Так как же фы сдружились?
— Просто… Хотя вру. Ничего простого в той истории не было. И более того, быть не могло.
А дело было так. Сидел я в салуне… ох, да где ж это было? В какой-то из дыр на Фронтире. Парнишка, месяц как из армии, деньги ещё есть, ветер в голове тоже, а дел — не сложилось. Сижу, пью виски, думаю, что делать дальше. И тут влетает в салун парень, рыжий и наглый, смотрит по сторонам, ну и садится ко мне. Говорит, мол: «Друг, помоги невиновному ирландцу отвертеться от пенькового галстука…» И только он подсел — в салун входят двое громил, ярд в плечах, не меньше. И у каждого в руках по винчестеру.
— Эй, хозяин! — рявкает один из них на весь салун. — Не видел тут рыжую ирландскую мразь?
— Н-нет, господа хорошие… — бормочет бармен, а сам на нас так нехорошо кивает. А я понимаю, что если сейчас первым не нахамить, то болтаться нам с ирландцем на одной перекладине. Ну и вспомнил я старшину нашего, встал, сделал шаг к этим… и как рявкну:
— Что, вошь тыловая, вместо того, чтобы зелёных стрелять, решили своих вешать? И мало того, первых встречных? — И между делом к револьверу тянусь. — Может, в мозгах лишнюю дырку провертеть?
Смотрю, а эти кабаны как-то нехорошо винчестеры перехватили… и тут меня ирландец выручил крепко:
— Да отцепись от них, Джонни! Они, небось, пока мы с тобой аболиционистам голову в зад вгоняли, сами негров освобождали!
Тут эти двое покраснели — крепко так, целиком — но пушки убрали. Даже извиниться попробовали, но не вышло, и свалили.
А ирландца я потом в стороночку отвёл и как дам ему по морде! Ну а он мне в ответ, форменная драка получилась, чуть за ножи не схватились. Это ничего, не зря говорят, первый путь к дружбе лежит через крепкую драку. Вот так и вышло, вроде и воевали мы с разных сторон, а мечта у нас одна, чтобы каждый жил так, как ему хочется, а не так, как скажет плантатор или дядя из Вашингтона. Но у нас уговор, док. Я вам историю рассказал, теперь вы мне расскажите. Зачем вам этот чёртов шпиль?
Док помялся, решал наверное с какой стороны к делу подойти.
— Я — охотник на мифы. Знаете ли… это… это дело фсей моей жизни. Я не знаю, хфатит ли мне фремени рассказать фсё, но фкратце… Не фсе мифы оказываются просто сказками, некоторые открывают феликие перспектифы. Последние дефять лет я изучал старые рукописи и софременные записи легенд, и кое-что мне показалось интересным. Фы, наферное, слышали легенду о дарах Тфорца?
Легенду я слышал, кто ж ее не слышал. Якобы при сотворении мира Творец каждому народу дал некий дар, и так далее... Только кажется мне, что сэйдхе дары давал не Творец, а кто похуже.
— Ну и?
— Так фот! Я нашел такие же легенды у фсех народоф мира, у фсех рас и во фсех уголках мира! И… — тут доктор уронил голос до шепота, — я нашел подферждение тому, что в незапамятные фремена магии не было! Представляете, Билл, софсем не было! Я начал искать и нашел софпадающую легенду у альфоф и гоблиноф. Она софпадает фплоть до одной фразы. Алфы говорят: «Ф башне далеко-далеко, на другом краю Мира», а гоблины: «Ф каменном шпиле посреди степи». И якобы там жифёт… или не жифёт, тут легенда не даёт точного отфета… тот, что разделил магию. Я хочу найти его и… испрафить несправедлифость, устранить магию как такую...
Черт. А знай я, зачем туда доктору, я бы, пожалуй, отказался. Был у нас в роте такой вот парень. «Исправить несправедливость», «уравнять в правах»… его вздёрнули, когда обнаружили, что он сделал с пленным конфедератом. Даже сэйдхе тогда наизнанку выворачивало, а они ко всему привычные… Ну да ладно, контракт есть контракт. Но доктор, похоже, увлёкся и продолжал историю:
— А потом… потом, когда я сопостафил изфестные мне данные, фыяснилось, что шпиль находится тут и назыфается Шпилем Сторожа. Но когда я нашёл это… на моё родофое поместье напали. Его сожгли полностью, дотла! Но я смог рассчитаться с одним из нападафших. Это был сэйдхе, и на шее у него болталось фот это…
И тут доктор меня поразил. Он достал из кармашка… круг со стрелой и семью полосками! Точно такой, как я вытащил из куртки покойного сэйдхе! Ну, об этом я говорить не стал, но следующие слова слушал куда внимательнее:
— Перед смертью этот подонок рассказал мне, что это как-то флияет на шпиль и обмолфился о «Седьмом небе». На пути сюда я читал ещё несколько хроник, и окончательно понял, что мне нужно именно к Шпилю Сторожа. Гоблины и прочие зеленокожие назыфают его «Шпилем Сторожа Седьмого Неба», это фсё прифычка сокращать… ну да я боюсь, я наскучил фам разгофором.
— Нет-нет, что вы! — замахал я руками, а потом глянул на часы. — Но вот идти нам действительно пора.
Как раз проснулся Патрик, и мы, собрав пожитки, двинулись дальше. Пока мы шли, я якобы случайно поравнялся с Патриком и шепнул ему на ухо:
— К тебе после встречи с этим Фендцайхмайером сэйдхе не приходили?
— А ты откуда знайешь?
Ого! Патрик опять проявил акцент, значит, это что-то действительно крупное.
— Ко мне тоже подходили. Кончилось… — и амулетик отобранный показываю.
— И у меня тот же результат. Ты это, иди вперёд, а то док уже косится…
Ну я и пошел. Дорога хорошая, спокойная, тихая даже. Дел нет… а вот подумать есть о чём. Значит, это не психи-одиночки. Это хорошо организованная банда сэйдхе, которая очень не хочет, чтобы мой клиент добрался к шпилю. Ну, значит он туда доберётся, не будь я Билл Хэннон.
А вот зачем эти амулеты… и при чём тут «седьмое небо»… странно. Ладно, на месте разберёмся. А пока… «Туп-туп-туп-туп, мы идём по прерии, туп-туп-туп-туп, всё по той же прерии»…
10 октября, Пустошь – Шпиль Сторожа Седьмого Неба, утро
— Ну, вот он ваш Шпиль, — сказал я просто потому, что молчать было совсем скучно.
Не зря эту скалу назвали Шпилем. Я вот не могу представить себе, как она могла сама появиться — высокая, ровная, гладкая и белая в любую погоду, и при этом гораздо больше в высоту, чем в ширину. Такая вот шпилька, вогнанная в небо Пустоши.
— Нам фон туда, ф ту маленькую ложбинку, — Последние полчаса марша доктор больше возился с содержимым рюкзачка, и видимо не зря — хотя скала и была небольшой, но это относительно высоты. А так, добрых полмили в поперечнике… обходить — не самая приятная перспектива. Ну и двинули мы туда.
А в ложбине нас ждали. Оттуда грохнуло, но Калм прыгнул вперёд, и пуля провертела дыру не в голове нанимателя, а в левой руке Патрика. Я, не сильно раздумывая, скользнул в сторону и всадил по вспышке картечью. Вот и сгодился «Ле Маг» вторично — судя по стону, этот чертов «стрелок Джексона» больше никого не подстрелит. Но я подошел… и обнаружил, что стрелял сэйдхе. Тут уж не до церемоний — курок я спустил почти с радостью, увеличившейся, когда я услышал ругань Патрика.
— Как ты? — кинулся я к нему, вытаскивая из кармана кусок чистой тряпки.
— Нормально… — скрипнул он зубами, потуже затягивая руку над раной. — Было и хуже. А что док?
И тут я обратил внимание на нанимателя. Он стоял уже у самого подножия шпиля и что-то бормотал. А потом… потом раздался дивной красоты голос, произнёсший:
— Добро пожаловать на базу проекта «Седьмое небо», прим-навигатор Фендцайхмайер.
И скала раскрылась, в стороны разъехалась. А меня бросило в пот. Ведь Фендцайхмайер этот наш сейчас там такого наворотит, от большой любви к магии… а чем это нам с Патриком вылезет? А на Патрике же клятва! Ох ты ж чёрт! Я посерел в тон скале и глянул на Калма:
— Патрик, — говорю я. — Ты как, сам перевязаться сможешь?
— А что не так? Ты ж вроде задачу выполнил? — улыбается, гад. Ну-ну…
— Понимаешь… довести до шпиля и обратно, уговор был. А магию уничтожать — на такое я не подписывался.
— Что значит — уничтожать?
Ну я и пересказал, буквально в двух словах. Патрик как дослушал, так сразу рукой махнул — беги, мол!
Ну я и побежал. Бегу, значит, а скала закрываться начинает… но я успеваю. И слышу всё тот же дивный голос:
— Добро пожаловать на базу проекта «Седьмое небо», адмирал… Хэннон.
10 октября, Шпиль Сторожа Седьмого Неба, утро
А внутри этого шпиля — совсем не темнота и лабиринты. Нет, не ярко, конечно, но и не темень. Так… как в туманный день. Я не сразу понял, а как понял — так рот открыл. Внутри — стрела, как на медальоне сэйдховском. И семь полос. И пыли слой, аж идти неприятно. Но я пошел, что делать. Следы, кстати, там хорошо остаются, и, что характерно, ведут к «стреле».
А в стреле — дырка, и к ней железная лестница прокинута. Тоже пыльная, что характерно, и на ней следы докторских сапог. Вот туда мне и идти. А не хочется, пахнет оттуда… железом пахнет. Железом и смертью. Но, с другой стороны, там, снаружи, под смертью сидит мой друг. А значит — надо. Черт, надо! Вперёд, Билли, чего ты трясёшься, как под Геттисбергом?
Я и пошел. А там внутри… стальные коридоры, стальные лестницы и стёкла. Не простые, а светящиеся, и изнутри на них буквы проступают. А следы докторовские — вверх. Семь пролётов, и навидался я там… всякого. Кроме этих дивных стёкол и присобаченных к ним печатных машинок, там ещё и трубы какие-то были, и надписи непонятные, и даже железный человек. Слава Богу — мёртвый, а то револьвер бы такого не взял. Но наверху…
Ладно, чего уж там, говорить, так до конца. Там я увидел такое, что никаких нервов не хватит.
Стоит там наш Фендцайхмайер, а перед ним — голова, сотканная из призрачного такого света. Я, видать, не сильно опоздал, так как видел всё своими глазами, так и пересказываю:
Доктор: — Ответствуй, призрак! Как отключить магию?
Призрачная голова: — Представьтесь системе «Седьмое Небо».
Доктор: — Фендцайхмайер!
Призрачная голова: — Назовите звание.
Доктор: — Барон фон Кётцер!
Призрачная голова: — Назовите звание.
Доктор: — Барон фон Кётцер, тупой призрак!
Призрачная голова: — Звание неверно. Доступ запрещён. Немедленно покиньте корпус.
И тут доктор сглупил. Он выхватил свой «дерринжер» и спустил курок прямо в эту «голову». Сверкнуло яркое зелёное пламя, я прикрыл глаза… а когда я их открыл, вместо доктора Фендцайхмайера на полу перед призраком была только кучка пепла.
И тут… нет бы мне уйти подальше, во мне любопытство взыграло. Я подошел к призраку, и он обратился уже ко мне:
— Представьтесь системе «Седьмое небо».
— Билл Хэннон.
— Назовите звание.
Вот чёрт. А как же меня эта штука называла? Черт… какое-то морское звание. Не капитан, как-то иначе… вот!
— Адмирал.
— Предъявите идентификационный жетон.
Вот тут я влип. Жетон? Какой жетон, я из всех жетонов только сэйдховский жетон-значок-амулет-медальон-чертичто в руках держал, а если сейчас не угадаю — лежать мне пеплом. Ну да была не была… Я вытащил медальон из кармана куртки. Голова мигнула и обратилась ко мне уже более дружелюбно:
— Добро пожаловать, адмирал, в главную консоль управления проектом «Седьмое небо». Ваш последний визит: 176324 суток назад. Желаете получить оперативную сводку?
— Желаю — а что ещё делать-то?
— Результаты эксперимента: частично неудовлетворительны. Аборигены под воздействием стимулирующего поля разделились на семь подвидов. Из них пси-энергией овладели только пять. Двое — самоназвания «люди» и «цверги» — оказались невосприимчивы. Из-за сбоя ретрансляторов на центральном материке поле в пределах установки нестабильно, из-за чего заселение затруднено. Происходят непонятные энергетические феномены. Особо крупные вспышки энергии: 120 местных лет назад, в районе места, называемого Мольвиц. 80 лет назад в районе места, называемого Гибралтар. 10 лет назад в районе места, называемого Геттисбург…
И тут я понял. Понял, и меня затрясло. Мольвиц. Гибралтар. Геттисбург. Самые кровавые сражения тех времён, бойни, в которых маги превращали гектары земли в отравленное ничто — это «вспышки энергии»? Остаток доклада этой… этой штуки я прослушал, услышав только:
— Ваши приказы?
— Полная. Информация. По. Проекту. «Седьмое Небо», — отчеканил я.
— Проект «Седьмое Небо». Запущен на малой планете земного класса 3000 местных лет назад. Цель — проанализировать развитие цивилизации в условиях наличия контролируемой пси-энергии. Инициатор: Высшая Каста Познающих. Реализатор: Адмирал Джовангруах. Статус: неопределён. Статус связи с инициатором: неактивна.
Вот тут меня пробрало. Три тысячи лет истории. Три тысячи лет кровавых войн — и всё это ради удовлетворения любопытства каких-то умников? Черт, как же хочется взорвать эту дрянь, целиком и полностью взорвать! Но во-первых, нечем, во-вторых, один уже попробовал. Мир вам, доктор…
— Запрос. Отключить магию везде, где возможно.
— Начинаю интерпретацию приказа… приказ принят. Начинаю сканирование доступных ретрансляторов… доступный ретранслятор: континент Америка. Отключить?
— Да.
— Отключаю… Ретранслятор «Америка» отключен. Ещё приказы?
— Открой внешнюю дверь, а когда я выйду — отключи всё.
— Принято…
По лестнице я сбежал, как ошпаренный, и из Шпиля выбежал тоже. Первым, что я увидел, была рожа Патрика. Разглядев меня, он широко улыбнулся.
До Сэндсити мы с Патриком добрались чудом и Божьим провидением: всё же два дня пути здоровыми и то же расстояние с раной — это два совсем разных пути. Но главное - добрались. А в городишке меня уже обрадовали. Вернее, не совсем обрадовали — Дикие Земли перестали быть столь Дикими. Ни призраков, ни демонов…
Так что, покойтесь с миром, доктор Фендцайхмайер. Может, вы хотели сделать правильнее. Но не обессудьте, не учёный, сделал, как смог…
П.С. А как только Патрик оклемается от ранения, я предложу ему новое, очень занятное дельце.
Раз уж Фронтир теперь такой безопасный…
Тема: Седьмое небо
Автор: Tengro
Бета: Чжан, medb.
Краткое содержание: Не все легенды действительно врут. Но некоторые говорят не всю правду.
читать дальше
Последняя охота доктора Фендцайхмайера
8 октября, Сэндсити, день.
Если вы думаете - самое плохое, что может случиться с проводником на Западном Пределе – это чужая пуля, прилетевшая в спину, то я могу вам позавидовать. Наверняка, сидя в своём удобном кресле у камина и читая эти воспоминания, вы и не представляете, на что способны зеленокожие. Поверьте мне на слово, пуля на Западном Пределе – достаточно мелкая неприятность…
Но это, как говорят проводники, «в ходке», в Диких Землях. В городах на Пределе – у нас его называют просто «Фронтир», это гораздо точнее отражает суть – относительно спокойно. А уж проводник, мирно потягивающий свой послеобеденный виски в салуне Старого Джефа, и вовсе может чувствовать себя в безопасности. Ничего хуже доброго махача с ним не произойдёт, да и от махача можно отвертеться. У Джефа лучшее заведение в Сэндсити, и он изо всех сил поддерживает свою репутацию. Тут не стреляют и не химичат за игорным столом – а для тех, кто здесь впервые и об этом ещё не знает, у хозяина на видном месте лежит «Кольт». Вообще, по сравнению с остальным Сэндсити, салун Старого Джефа кажется местечком поспокойнее офиса шерифа. Именно поэтому я предпочитаю отлёживаться между походами тут же, в номерах на втором этаже…
Впрочем, даже самый лучший и безопасный салун на сотню миль вокруг не даёт гарантии, что на плечо не опустится тяжелая рука… И что её хозяин не скажет с убийственным ирландским акцентом:
- Привьиет, Билльи!
Я не спешил оборачиваться, тянуться к револьверу или делать ещё какие-то глупости. Называть меня «Билли» могут всего четыре человека. И только у двоих из них такой акцент. А если учесть, что наш капрал О'Мэннон, упокой Господь его душу, погиб под Геттисбергом…
- Привет, Пат. Каким ветром? – негромко произнёс я, и только после этого развернулся.
Я угадал – передо мной стоял во всём своём рыжеволосом великолепии Патрик Калм, он же Бродяга, собственной персоной. Высокий, худой как щепка, коротко стриженый, небритый и с вечным прищуром. Одет, как и положено человеку с его статусом, добротный дорожный плащ, сапоги со шпорами, широкополая удобная шляпа и штаны из плотной ткани. И пояс с револьвером, конечно. Патрик – ганфайтер. Не из лучших, но по местным меркам знаменитый. А ещё Пат мой друг, хотя в своё время я его чуть не убил. Но это было давно, так что не буду отвлекаться на славное прошлое…
-Да уж таким! – ухмыльнулся Пат. Жуткий акцент у него сразу пропал. – Как насчёт угостить старого друга виски перед интересным разговором?
- О, да, извини. Джефри, ещё виски за мой счёт! – убедившись, что бармен меня услышал, я отодвинул соседний стул. – Присаживайся, Бродяга. Так всё-таки, что ты забыл в этой дыре?
Однако, пока Патрику не принесли его выпивку, он молчал, как гоблин на допросе федералов. И только распробовав спиртное, наконец открыл рот:
- Билли, скажи мне, как старому другу – ты хочешь подзаработать?
- Ха! Этот умник ещё спрашивает! Хотя… - я сделал вид, что задумался – Это смотря на чём. Если ты опять предложишь брать родовую пещеру зелёных, то я пас.
Бродягу перекосило. Я, признаться, тоже до сих пор вздрагиваю, вспоминая ту историю. Это было спустя пару недель после нашего знакомства. Патрик предложил «вычистить пещеру маленького клана», ссылаясь на какого-то умника, продавшего ему карту. Ожидаемый «поход за золотом» кончился тем, что за нами погналось около сотни орков, и выбрались мы из тех гор только чудом…
- Нет-нет, я не такой идиот! – выпалил он, приобретая нормальное выражение лица. – Просто есть клиент, которому нужно сходить кое-куда… недалеко, миль за тридцать, в горы. Я прикинул, там нужен будет не только стрелок, и мы с клиентом рванули искать тебя…
- Кто клиент, куда идти, сколько платят? – задал я три ключевых вопроса. Не подумайте, что я расист, нет, я сражался за Север, но если клиент окажется сэйдхе, я его не поведу. Альва – поведу, цверга поведу с удовольствием, но сэйдхе – увольте, я не самоубийца. По той же причине я не потащусь в Скальную Твердыню, как называют этот котёл с неприятностями официальные власти. Задаром — точно не потащусь…
- Клиент – доктор Фейндцайхмайер, учёная шишка из Европы. Платит много, причём золотом. Сотню вперёд, шесть векселем, - Патрик понизил голос , - и семь тысяч по возвращению. А куда идти… он мне на карте показал, но я ж в Фронтире не разбираюсь. Вроде бы, на северо-восток отсюда. Какая-то одинокая гора, как гвоздь в прериях…
Одинокая гора, значит… северо-восток… знаю я это место. Нехорошее место, но спокойное. Местные его «Шпилем Сторожа» называют. Голая каменная скала, неестественно-белая, издалека похожая на башню. «Горой» её можно назвать только глядя на карту, скорее уж действительно «гвоздь». Впрочем, за такую сумму я бы повёл этого Фендц… Фендцайхмайера, тьху, так вот, за такие деньги я бы повёл его даже на ту самую Скальную Твердыню поглазеть. Издалека, правда.
- Ладно, шельма, уговорил! – я хлопнул ладонью по столу. – Когда выходим? И вообще, где твой клиент?
- Отвечу по порядку. Выходим завтра на рассвете, клиент торопится, как в зад укушенный. А сам он сейчас у мэра этого городишки, чего-то там выспрашивает... кстати, Билли, - осёкся Патрик, и я понял, что его что-то насторожило, - вот тот хмырь у стойки, он часом не тебя ищет?
Я проследил за взглядом Патрика, и мне стало не по себе. «Тот хмырь у стойки», в миру – Закария Больфманц, крупный скотовладелец, богач и отчаянный мерзавец – действительно искал меня. Месяц назад, аккурат на позапрошлый выход в Дикие Земли, он пытался меня «нанять», чтобы я угробил клиента. Ну и закономерно получил по морде – я тогда был в подпитии и не знал, что он за птица. Это было в полусотне миль отсюда, куда меня занесло по случаю, и с той ходки я рванул в Сэндсити… а он, видимо, затаил обиду и даже решил меня отыскать. Не затем, чтобы сказать спасибо, ясное дело.
- Так… Пат, планы меняются. Мирно меня отсюда не отпустят… убери руку! – я заметил, как Калм потянулся к револьверу. – Это Больфманц, а вот тот парень у него за плечом – Джим Вейли, его ручной ганфайтер. А ты просто не успеешь выстрелить дважды. Так вот, мирно я отсюда не выйду... Да и ждут там наверняка. Так что вот как… - я зашептал ему на ухо. Его лицо просветлело, он широко ухмыльнулся, потом нахмурился и рявкнул так, что в салуне задрожали стёкла:
- Что?! Значит, так ты относишься к лучшим друзьям? Я думал, ты не такой, как прочие янки! – и Пат выплеснул свой виски мне в морду. Я ответил тем же и замахнулся пустым стаканом. Спустя миг приятель вцепился в ворот моей куртки и, крутнувшись, выкинул меня в окно. Пускай Патрик и выглядит слабаком, на самом деле он сильнее некоторых молотобойцев.
Вылетел я спиной вперёд, так что имел все шансы треснуться о землю со всей дури. Это если бы Закария не расставил стрелков у окон. А так я упал весьма мягко, сбив с ног крепкого парня с «лемагом» в кобуре. Лучше рассмотреть неудавшегося стрелка я не успел – да и револьвер запомнил только потому, что унёс его с собой. Как говорил наш капрал, «я не люблю, когда стреляют в спину».
Отряхнувшись, вытащив из чужой кобуры револьвер и добавив пинка лежащему на земле парню, я со всех ног помчался к конюшне. Не то чтобы там меня ждал верный конь – у меня нет коня - просто туда было ближе всего.
С разбегу влетев в тёмное помещение конюшни (раньше я удивлялся, какой идиот поставил её прямо-таки впритык к салуну, но сейчас я был ему даже благодарен), я рванул влево, выходя из проёма, и пригнулся. Снаружи было тихо. Убедившись, что тревогу пока никто не поднял и что вот прямо сейчас шпиговать меня и безневинных лошадок свинцом никто не собирается, я осторожно выпрямился и, стараясь не шуметь, пошел к дальней от входа стене. Как я и думал, никто не заклепал дыру, пробитую месяца полтора назад каким-то пьяным шаманом. Натуральным шаманом – дырку-то он пробил не просто так, а какой-то красной мурой вроде пушечного ядра. Видимо, Джефф опасался лезть к этой дырке… а мне это только и на руку. Она, конечно, тесная, но лучше попыхтеть и поднатужиться, чем потом свинец из дырок выковыривать.
Так, встали, отряхнулись, оглянулись… Ага, понятно. Ну да, Билли, ты с твоей удачей всегда вылезешь из одной задницы в другую, и ещё неизвестно, какая из них больше. Как я мог забыть, что за этой стеной – самая крупная выгребная яма всего этого вонючего городка? Учитывая адскую даже по здешним меркам жару и лёгкий встречный ветерок… даже удивительно, почему я ничего не учуял ещё по ту сторону стенки?
Но, с другой стороны… тут моё внимание привлёк сидящий на корточках у угла конюшни… сэйдхе. Вот тебе и штука, а ведь только недавно об этой погани думал. Сэйдхе – они, если вы вдруг не в курсе, слегка похожи на людей. Вернее «слегка непохожи» - большие глаза без белков и с сероватым зрачком, слегка заведённые назад уши да кажущаяся худоба, вот и все внешние приметы этих... тварей, чтобы не сказать покрепче. А ещё они все, через одного так точно, мерзавцы, убийцы и шпионы. И делают они свою работу хорошо, с любовью и выдумкой… черт, как вспомню, так поджилки трясутся. Видел я, как их «Воины ночи» воюют, врагу не пожелаешь.
Ну так вот, сэйдхе сидел почти неподвижно, и в руках у этой твари было два взведённых «Кольта». Я не надеялся успеть сделать хоть что-то – учитывая, как я пыхтел, пролезая через дыру, меня бы услышал и тугоухий цверг, не то что этот глазастый. Но с другой стороны, если бы он хотел меня убрать, я бы уже валялся в кучке повонючее. Так что, пожалуй, подойду-ка я к нему поближе…
- Стой смирно, человек, – прошелестел стрелок, не оборачиваясь. Да, ещё одна черта этих глазастиков – они не умеют говорить нормально, они или «прорекают», или «шелестят». Или орут, но это если очень надо. – А то я всажу в твою гнилую башку пулю. Стой и говори.
Я и встал. Что я, больной, с сэйдхе спорить? Не совсем уж смирно, конечно – «ЛеМаг» я так в кобуру и не упрятал, так что оставалось молиться на то, что нижний ствол у этой игрушки заряжен. С такого расстояния от дроби даже шаманы не уворачиваются.
- Что говорить, серый? – как можно более испуганно сказал я. Ну, только не оборачивайся, только не оборачивайся…
- Знаешь Патрика Калма?
- Знаю, как не знать, давно уже…
- Зсаткнисссь! – прошипел глазастый. – А его спутника знаешь?
- Только имя, серый…
- Говори! - и этот урод начал поворачиваться. Эх, прощай, мысль «смыться отсюда по-тихому»… Я нажал на спусковой крючок.
Видимо, тот парень, который сидит на небесах и бросает за меня кости, решил сегодня помочь своей любимой игрушке. Нижний ствол оказался заряжен, громыхнуло, отдача чуть не выломала мне что-то важное в руке, но стрелку-сэйдхе повезло гораздо меньше. Это тело с кровавыми ошмётками вместо головы теперь не опознает даже его родная мать. Интересно, а что он имел к…
О чёрт! Выстрел! Сейчас же сюда сбегутся все ребята Больфманца, найдут тут меня, и трупов станет уже больше. М-да, вот те раз. Хотя… есть мысль.
Я распрощался со своей удобной курткой, перекинув всё важное в карманы штанов, и поменялся одеждой с покойником. Конечно, в этом забрызганном кровью снаряжении я далеко не уйду, но мне далеко и не надо. А Больфманц пусть считает, что меня угрохал какой-то хмырь из заезжих. Надолго он на эту штуку не клюнет, но через пару часов меня всё равно не будет в городе.
Завершив обмен, а заодно и оценив удобство покойницкой куртки, я обогнул выгребную яму и стараясь держаться в тени, двинулся в условленное место. Конкретнее – в лавку Струрри.
Почему именно в лавку, а не в мэрию или не к шерифу? Струрри – цверг. Что, вы и о цвергах не слыхали? Приятный народец, право слово. Честные, рукастые, башковитые, только вот низкорослые и больно чужаков не любят. Клиентов, впрочем, это не касается – клиентов они очень даже уважают, особенно старых и проверенных. Но самое важное обстоятельство при моём раскладе – это то, что, по цверговскому закону, клиент и почётный гость – одно и тоже. А почётный гость для цвергов неприкосновенен. Следовательно, это значит, что сейчас в цверговской лавке было безопаснее, чем в банковском сейфе – сейфы не отстреливаются.
Как я и думал, лавка была открыта. Струрри не любит работать днём, но, как и вообще все цверги, очень любит деньги. Так что, в отличие от прочих торгашей в Сэндсити, он не закрывает свою торговлю даже в самую адскую жару, когда любой умный человек постарается заползти куда-то поглубже в тень и валяться пластом. Впрочем, в такую погодку, как нынче, даже он открывал настежь все двери и окна. Чем я и воспользовался, влетев в распахнутую дверь с таким видом, будто ребята Больфманца уже висят у меня на плечах.
— Поздорову, Ласка! – почти радостно прогудел Струрри из-за стола. — Куда несёшься?
Ласка – это моя кличка. Я уже и не вспомню, кто и когда меня так назвал, но спросите любого на Фронтире, кто такой Билл Хэннон – и, если он не шериф Сэндсити или не Патрик Калм, он вам не ответит. А спросите о Ласке – и все сразу вспоминают меня… а нелюди меня вообще иначе как Лаской не зовут.
— И ты здравствуй, Струр, — просипел я, восстанавливая дыхание. — Проблема у меня. Ну и закупка заодно, но проблема сначала.
— Ты мой клиент, твоя беда – моя беда, — менее радостно, но всё ещё доброжелательно пробасил цверг. — А пока присядь, отдохни.
Я с удовольствием последовал его совету, заодно насладившись зрелищем того, как этот невысокий, в общем, цверг, достаёт из-под стола что-то крупнокалиберное и многозарядное. Такой себе залог клиентской безопасности. За это я цвергов и люблю – прямые, как штык, и честные настолько же. А ещё они, как и люди, не могут колдовать…
Отдышавшись и успокоившись, я спросил у хозяина лавки:
— Как жизнь, Струрри? Что слышно из большого мира?
- Плохо, Ласка. Всё дорожает, Союз Племён, говорят, опять собирает воинов. А тут ещё в Вашингтоне… А-а! – цверг раздраженно махнул рукой. – Чертовы альвы!..
Про то, как цверги и альвы относятся друг к другу, даже пословица есть. Кошка с собакой, и те спокойнее друг на друга смотрят. А вот про племена – это плохо. Значит, после этой ходки придётся драпать подальше. Когда в прошлый раз Союз Племён зеленокожих собирал воинов, это кончилось большой бойней – Фронтир вымер на полгода, в буквальном смысле. Из десяти фортов устоял один. Но потом тут опять нашли золото и старые штуки, и жадность перевесила страх…
- Так что там в Вашингтоне? – спросил я, поддерживая вежливую беседу.
- Говорю же, альвы! Эти дети лесного человека устроили бардак в цверговском районе, наши и ответили, как Предки заповедали. А ты знаешь, как этот выродок Грант обожает альвов! В Вашинтоне, говорят, общину цвергов выселили за город – «во избежание». Помню, дед мне рассказывал, в Европе тоже сначала выселяли, а потом приходили грабить… А всё из-за кого? А всё из-за альвов!
Ну всё… дай цвергу высказаться об альве и можешь спокойно спать – всё равно он этого не заметит. Впрочем, по поводу Гранта Струрри не прав. Он не любит альвов. Ему вообще плевать на всё, кроме власти и порядка. И только благодаря альвам в своё время этот вояка смог утихомирить юг - альвы с сэйдхе грызутся хуже, чем с цвергами, а «глазастые» были хребтом многих южных банд. Они вообще поддерживали Конфедерацию и ненавидели людей почти поголовно — это ещё один повод припомнить им всё…
Размышляя, я чисто машинально сунул руку в карман куртки – тот, в котором я обычно хранил какую-то мелочёвку. Наткнувшись на странную на ощупь штуку, которой явно было не место в моей куртке, я вспомнил, что курточка-то не моя, а сэйдхова. Тем интереснее…
Из кармана я вытащил крайне, крайне странную вещь. Что-то вроде заключённого в круг изображения то ли башни, то ли стрелы. И вот эта штука – я решил считать её башней, потому что даже самый распоследний идиот не будет делать такую вот стрелу – так вот, эта штука, заключённая в круг, ещё и перечёркивалась поперёк семью полосками. Судя по всему, это был какой-то медальон, возможно, родовая игрушка убитого «глазастика» или что-то вроде шерифской звезды… в любом случае, эта штука была на вид и на вес сделанной из чистого золота, так что я спрятал её поглубже в карман штанов – авось и пригодится…
Струрри продолжал распинаться, расписывая в мелких деталях, откуда взялись такие сволочи, как альвы, чем они занимаются и какие у них ненормальные привычки. Чесслово, даже записать захотелось, уж очень выразительно у него получалось… Но когда я только открыл рот, намереваясь перебить цверга, в лавку вошли двое.
Того, кто вошел первым, я узнал сразу – как-никак, с ним мы пили виски полчаса назад. А второй, судя по внешности, был тем самым доктором. Длинный, тощий, костлявый, в одежде незнакомого кроя, но на вид – весьма удобной. Нос крючком, больше даже напоминает орлиный клюв. Лицо худое, сухое, лоб морщинистый. Глаз за очками не видно, навскидку ему лет под сорок… в общем, странный клиент, но богатый – очки в золотой оправе, саквояжик в правой руке, по виду – из шкуры дракона или ещё какой погани. Такие не привыкли скупиться. Грех этим не воспользоваться.
— Так где этот фаш профодник, Патрик? – спросил этот самый второй, пытаясь увидеть хоть кого-то. Ещё бы, с яркого ещё, хотя и идущего на закат, солнышка да в темень цверговской лавки, тут и орёл ничего не увидит. А вот Патрик, видать, присмотрелся быстрее.
— Вот, мистер. Как я и говорил, один из лучших проводников на всём Пределе, — и этот рыжий ткнул в меня пальцем. Понимая, что в кресле уже не отсижусь, я поднялся и шагнул навстречу этому очкарику.
— К вашим услугам, мистер. Билл Хэннон, проводник. Патрик говорил, вам нужны услуги человека с моими навыками?
— Да, мистер Хэннон, мне нужен опытный и надежный челофек, который профедёт меня к Шпилю Сторожа.
Ого! Быстро этот парень переходит к делу. Видимо, действительно припекло.
— Отлично, мистер. Вы сразу переходите к сути, мы сработаемся… кстати, как к вам обращаться?
— Доктор Фендцайхмайер. Можете просто «доктор». Но я бы хотел опгофорить детали в надёжном месте…
— Струрри, я отведу клиента в комнату для переговоров, ты не против? — бросил я через плечо и, увидев удивление на лице нанимателя, пояснил, не дожидаясь ответа лавочника: — Струрри – цверг, хозяин этой лавки. Заодно и самый крупный делец в городке. У нас принято все серьёзные вопросы решать у него.
— Но… будет ли это достаточно безопасно? — спросил доктор, и я не сдержал улыбки.
— Сразу видно, мистер, что вы плохо знаете цвергов. Уж где-где, а в лавке Струрри боятся нечего, для них клиент – это святое. Так что?
— Федите, — вздохнул Фендцайхмайер, я и повёл. Третья дверь справа, если я правильно помню… Ага, правильно. Толстая сейфовая дверь, стены, обшитые «холодным» железом, уютные стулья и монументальнейший стол в центре. Подсвечник с «вечной» свечой, стопка бумаги и перо с чернилами прилагаются.
Мы расселись — Фендцайхмайер, к слову, долго разглядывал стены и сел, только убедившись в том, что они действительно то, чем кажутся — и я перешел к делу:
— Так что вы хотели обсудить, доктор?
— Детали, мистер Хэннон. Патрик гофорит, вы лучший проводник в этом городе. Меня интересует фаш отфет на фопрос — согласны ли фы профести меня и Патрика к Шпилю Сторожа и назад за семь сотен доллароф авансом и вдесятеро большую сумму по возвращении?
Черт. Мне нравится этот наниматель. Обычно они юлят, скрывают сумму и цель до последнего, и правду из них приходится прямо-таки выдавливать, как сок из апельсина. А этот, видимо, знает, как себя вести с типами вроде меня или Патрика – просто и прямо. Уважаю такой подход, сразу видно, что перед тобой не какой-то умник из кабинета, а человек с каким-никаким житейским опытом… а ещё – чувствуется, что он очень, очень спешит.
— Согласен, если вы берёте на себя расходы по снаряжению, — иобразив работу мысли, ответил я. На самом деле, к Шпилю можно доехать за день, даже за полдня, если не жалеть лошадь, а значит, стоил такой переход никак не больше двух сотен, ну трёх максимум… но нужно же набить себе цену. Да и нет на Фронтире прямых и коротких путей.
— Хорошо, мистер Билл. Как фы предпочитаете, устный догофор или контракт?
— Что вы, доктор, вы же не в Европе! Устный договор - оно и надёжней, и проще. Я, Билл Хэннон, при третьем свидетеле обязуюсь довести своего нанимателя, доктора Фендцайхмайера, до скалы Шпиль Сторожа и обратно за сумму, указанную нанимателем…
— В свою очередь я, Карл Фендцайхмайер, при третьем свидетеле обязуюсь фыплатить Биллу Хэннону сотню золотых доллароф и фексель на шесть сотен в качестфе афанса, семь тысяч золотых доллароф монетами или фекселем по фозфращении, а также фзять на себя расходы по снаряжению похода… — подхватил наниматель. Видимо, Патрик успел рассказать ему о некоторых местных традициях, в частности о правилах «устных договоров». На Фронтире слово стоит дороже бумаги, поэтому, если нарушителя слова удавалось уличить, присяжных обычно не собирали, а иногда шериф лично провожал бедолагу к ближайшему дереву.
— Я, Патрик Калм, выступаю третьим свидетелем и клянусь перед Богом и заключившими договор, что не солгу и не искажу ни единого сказанного ими слова, если возникнет нужда в разбирательстве, – как и полагается по формуле, завершил Патрик. В сущности, самая большая ответственность при таких договорах лежит именно на третьем свидетеле – если он соврёт… с Богом не шутят. И это не преувеличение – как-то раз при мне в людном салуне сгорел заживо один такой «шутник». Жаль, что такая штука работает только на самом Фронтире и в Диких Землях — дальше остатки каких-то древних заклятий не идут. Было бы иначе — мир был бы лучше… Честнее так точно.
В любом случае, после того, как договор был заключён, док полез в свой саквояжик и выудил оттуда… именно, сотню монет и вексель. Как его, такого прямолинейного, ещё не ограбили? Ах да, с ним же Патрик…
Ну, деньги я взял, как и условились — и продолжил:
— Так что, мистер Фендцайхмайер, пойдёмте подбирать снаряжение?..
— Да, мистер Хэннон. Не стоит задерживаться… сферх меры так уж точно.
Пройдя с этим мистером обратно в торговый зал, я как-то очень чётко понял две вещи: во-первых, я почти в раю, потому что за чужие деньги можно снарядить экспедицию так, что она пройдёт даже через заброшенные цверговские шахты. Во-вторых... во-вторых, я решительно не знаю, чего ждать. А значит – к чему готовиться. Нет, понятно, что тёплые орочьи одеяла, удобные сумки, заговорённые фляги и пара цверговских «долгих» факелов – это набор-минимум, без него я в Дикие Земли ни сам не сунусь, ни Патрика с доком не поведу. Но чего ждать на месте?
Ответ нанимателя мне не понравился. Очень не понравился:
— Мистер Хэннон, не пфеспокойтесь, фсё будет нормально, никаких проблем с безопасностью не намечается. Мистер Патрик заферил меня ф этом.
— Э-э-э… мистер Фендцайхма…
— Зофите меня Карлом, так фам будет проще. Так что фам не нравится?
— Мистер Карл, возможно, у вас в Европе действительно уже не осталось мест для жизни, в которых нужны строго определённые правила и ритуалы. У нас же, особенно в пустоши, таких мест много. Очень много. И как я могу отвечать за вашу безопасность, не зная, что именно мне пригодится?
— Не беспокойтесь. Я профёл анализы тех мест, никаких фозмущений не предвидится ни там, ни по пути. Кратчайшему пути.
О-о-о, Господи Иисусе! Я забираю свои слова обратно – такие клиенты не всегда благо. Ладно, последняя попытка…
— В Диких Землях почти нет прямых путей, мистер Карл. Это одна из тех причин, по которой ребята вроде меня ценятся федералами… и зеленошкурыми.
— Не беспокойтесь, мистер Хэннон.
Черт. Ладно, от мелкой беды я их уведу, а большая… всё равно больше дайма на себя я в большой передряге не поставлю. И то это будет слишком высокая ставка. Но вот маленький урок я этому «доктору» устрою, как только выйдем в поход. Чтобы знал, учёная морда, как спорить в проводником на Фронтире.
— Дья… — я осёкся. Стареешь, Билли, стареешь. Нечистого тут тоже лучше не поминать, особенно к ночи… — Ладно, док, ваша взяла. Но на будущее – я не учу вас делать, что вы там делаете, вы не перечите мне в походе. А то я за вашу безопасность не ручаюсь.
Ого! А док-то с норовом, аж потемнел весь. Но промолчал – видимо, понял, что с проводником шутить себе же дороже…
— Ладно, мистер Хэннон, фсё же что вы собираетесь брать для экспедиции?
— Струрри! — цверг тут же возник, будто выкопавшись из-под земли. — Одеяла, фляги, мешки, в общем, то, что я у тебя обычно беру, но лучшего качества.
Хозяин лавки кивнул и опять пропал из виду – небось, полез к себе в подпол, у него там вроде бы склад. Я же, перехватив взгляд дока, объяснил:
— Не бойтесь, Карл, я не думаю снарядиться на ваш счёт. Просто то, что сгодится бывалому проводнику, далеко не всегда подойдёт новичку, и не всё это «далеко не всегда» сводится к болям в желудке.
Док только кивнул. Видимо, несмотря на повышенное мнение о себе любимом, этот Карл ещё не совсем потерял здравый смысл и какой-никакой опыт походов имеет. Ну, у себя по Европе, но суть-то одна – что бывалому хорошо, то новичку смерть…
Струрри появился только спустя полчаса, но зато нагруженный таким количеством клади, что я аж присвистнул. А рассмотрев, чего он натащил, полез ругаться:
— Ты что, альвов выкормыш, на мне решил хоромы отстроить? Я тебя просил – обычный набор, одеяла, факелы, фляги и мешки! На кой чёрт мне зонты? В прерии? А тент? Я что, похож на парня в форме?
— Ну-у… Я понял, с тобой новичок идти будет, так чтобы человеку в возрасте тяготы пути облегчить… — затянул Струрри.
Знаю я эту его песню. Небось на складе товар залежался, а он решил сбыть. Странно, обычно со мной он такие трюки не проделывает… видать, решил – раз Ласка платит не своими, так и скупиться не будет. Купец, тысячу орков ему в подпол.
— Так. Фляги, одеяла, мешки и факелы – сюда. Компас – во-он там, вижу, блестит – так вот, компас тоже сюда, остальное тащи обратно. Я тебе не мул, палатку таскать без нужды…
— Так, может, вам и мулы надобны?! — расцвёл Струрри. Я проклял себя за недогадливость, но тут вмешался Патрик:
— Ньикак ньет. У нас йиесть лошадьи.
Ненавижу, когда он нарочно выпячивает акцент. Его и так-то понять – задачка, а уж когда он говорит вот так – всё, куда там тайному языку троллей!.. Но Струрри понял и, поникнув головой, потащил хлам обратно в подвал. А я накинулся на Патрика:
— Лошади?
— Ну да, — вот, как я и говорил, когда он хочет, то говорит без акцента, — моя, доктора, и тебе коня прикупили…
— Слушай, умник! — прошипел я. — Я сильно похож на драгуна? Нет? А Пустоши – они как, сильно похожи на праздничный Вашингтон? Тоже нет? Тогда какого чёрта! — на последней фразе я сорвался и заорал так, что доктор, изучавший висящий на стене арсенал железного хлама, рывком обернулся и направил в мою сторону что-то мелкое, по виду «дерринжер». Увидев, кто орёт, он сдержанно извинился и спрятал пушку под плащ. А однако быстро он… да, не так уж прост этот клиент.
В препирательствах с Патриком — он таки убедил меня ехать на лошадях, но согласился ехать медленно и с оглядкой — прошло минут десять. Из своего подпола вернулся Струрри. После короткого и очень яростного спора — подумать только, он вздумал ломить за всё снаряжение сотню долларов, тогда как ещё месяц назад такой же набор стоил ну никак не больше сорока! — кошелёк доктора облегчился на пять десятков долларов, а мы с Бродягой оказались нагружены всем необходимым.
— Ну? Куда сейчас? — Тихо спросил Патрик, и я задумался.
А ведь действительно, куда? К Джеффу? Нет, там небось Больфманц… Ещё есть, правда, «Хрустальный Дворец» Брего Килкенни, но его ребята меня не любят, и я отвечаю им взаимностью. Оставался всего один вариант, и по сравнению с ним даже перспектива встречи с ребятами Брего казалась мелочью. Ночлежка Йожефа.
— За мной. Вести себя спокойно, на запах не морщиться — процедил я. — Док, сегодняшнюю ночь проведём в не самом лучшем месте, но зато там безопасно.
«А уж если сравнить с Пустошами, особенно ночью – так и вовсе безопаснее, чем у Бога за пазухой», — мрачно подумал я, но особого выбора всё равно не было.
А ночлежка Йожефа – как-то там его заковыристее зовут, но я не заморачиваюсь, Йожеф и без того редкое имечко – так вот, ночлежка у него такая, что, не будь в городе Больфманца, обошел бы её за тыщу миль. Вонь, грязь, сомнительный народец… хорошо, что для клиентов при деньгах у Йожефа есть пара комнатушек почти на чердаке – приличных, чистых, иногда даже без клопов. Ну, это по моей мерке приличных, по сравнению с прерией. Впрочем, ночь перележать сгодятся.
В общем, добрались мы до ночлежки без приключений, я уже даже подумал, что неприятности мои на сегодня кончились и прикинул в уме – с одной стороны, в городе Больфманц, это плохо, с другой — я при деньгах и клиенте, это хорошо… а с третьей, как ни глянь, кого-то же этот сэйдхе ждал?
Фендцайхмайер, правда, как ночлежку увидел, встал как вкопанный. И что-то прошипел на непонятном языке, выругался небось. Ну да, есть с чего выругаться – она, ночлежка эта, не только пахнет, как хорошо отлежавшийся в куче навоза труп, но и выглядит так, будто вот-вот окончательно перекосится и упадёт.
— Мис-стер Хэн-нон, – аж трясётся доктор, – а места получше вы найти не могли?
— Понимаете, мистер Карл, выбор небогат. Увы, в салуне Старого Джефа меня ждут очень негостеприимные люди, а в «Хрустальном Дворце», не зная кого-то из бандитов, появляться небезопасно – можно и по морде получить, и без вещей остаться. А в ночлежке безопасно…
— Я не уфферен, – всё ещё шипит, но уже потише как-то, – что тут дейстффительно безопффасно. Запах…
- Зато можно не бояться пули. Тут в нашем городке конечная — всякие нищие отлёживаются, или если промотались где.
- Эй, Билли, хватит тут заупокойную заводить. Веди уже, проводник, – оборвал меня Патрик. Действительно, что это я? Перед выходом думать нужно только о хорошем, тогда возвращаются – примета такая, не я придумал. Тут как в бою, если пули ждать, она тебя рано или поздно сама найдёт…
— Ну да, ну да… — пробурчал я себе под нос, — с Фронтиром всегда так. Сначала ты идёшь по нему, шарахаясь от каждой тени и стреляя на звук. Потом ты расслабляешься и отставляешь «винчестер» на дюйм дальше обычного… а ещё через два шага Фронтир делает «чавк», и даже койоты не узнают, где ты откинул коньки…
На самом деле, всё было далеко не так печально – просто эта история с Больфманцем и сэйдхе порядком испортила мне настроение. Ну и новичкам нечего расслабляться…
Войдя в ночлежку, я задумался – а так ли страшен Больфманц? Что он может? Ну, убьёт… а тут можно подхватить заразу, да такую заковыристою, что будешь смерть за подарок считать… вонь – это слишком мягко. Читал я когда-то про тварей-трупоедов, так, наверное, даже такая тварь в этой ночлежке бы нос сморщила… ну да ладно.
— Хэй, Йожеф! Три места на чердаке! — заорал я во всю глотку. Ничего. Небось, залился дрянью и дрыхнет…
— Йожеф, чтобы тебя тысяча сэйдхе на куски резала! — заорал я ещё громче. Кажется, доктор не выдержал и закрыл уши руками. Зато Йожеф наконец-то меня услышал. И даже выполз из своей каморки из-под лестницы.
— А, хе-хе, Билли, хе-хе… давненько тебя тут не видел… — и этот карлик (нет, он не метис, просто маленький, скрученный, лысый и вообще напоминает крота), щурясь подслеповатыми глазками, просеменил к нам.
— На чердаке, хе-хе, говоришь? Полтора, хе-хе, доллара… — прошамкал он, рассматривая нас. Наверное, пытался понять, что такие важные господа забыли в его ночлежке. Только бы он не прослышал о Больфманце… а то ведь продаст. Сволочь.
— Плачу пять, и ты найдёшь номер без клопов и с вентиляцией, — предложил я. Йожеф замешкался, а Патрик, кажется, хотел что-то сказать – во всяком случае, как-то иначе объяснить это бульканье за спиной, кроме как «подавленный вопль жадности», я не сумел.
— Хе-хе, хорошо, Билли. Проходите, хе-хе…
— И да, ещё два доллара если через час у нас будет запас еды на четыре дня, но так, чтобы об этом никто не знал. И нормальной еды, а не крысятины! — бросил я вслед семенящему обратно в каморку Йожефу. После чего обратился к доку с Патриком:
— Ну, пойдёмте?
8-9 октября, Сэндсити, ночь
«Номер» нам достался, по меркам Йожефа, королевский - комнатка три на пять шагов, с тремя кроватями, наверное, привезёнными ещё на «Мейфлауере», и большим окном, выходящим на улицу перед ночлежкой…
После недолгой беседы мы с Патриком всё же уговорили доктора выйти завтра не на рассвете, а чуть-чуть раньше. И, дождавшись пока Йожеф принесёт еду – деньги на него подействовали хорошо, мясо, судя по вкусу, действительно не было крысятиной и хлеб вроде свежий, в худшем случае вчерашний – Патрик скомандовал «отбой». Вообще-то, мне этой армейщины в своё время хватило, но тут я его поддержал. Подниматься всё равно до зари, так что лучше отдохнуть перед выходом. Во всяком случае, последнее, что я помню перед тем, как заснуть – это доктора, достающего из своего саквояжика верёвку и какие-то мутные принадлежности. Свечи, кажется…
А сон… я не помню точных подробностей, но, кажется, это была опять война. Я уже три года не видел таких снов, а тут настолько чёткий, даже с запахом гари…
— Вставай! Да вставай же, идиот! — заорал кто-то мне на ухо, и я открыл глаза. Надо мной зависла перекошенная рожа, в которой я узнал совершенно бешеного Патрика.
— Горим, чтоб тебя! Просыпайся! — и Калм хватанул меня за воротник, выдёргивая из постели. Ох ты ж… судя по тому, что я увидел – ночлежку хорошо так подожгли. Во всяком случае, огонь уже виднелся у самой двери.
— А где наниматель? — спросил я, не обнаружив доктора в «номере» — И вещи его где?
— Окно! Всё потом! — рявкнул Патрик, толкая меня к окну. Ага, верёвка… тут метра два, щас… ах чтоб тебя! Больно, ч-черт! Прыгать с высоты – явно не лучшая идея, но гореть хотелось ещё меньше…
Внизу я и обнаружил доктора, привалившегося к стене.
— Мистер, вы в порядке? — кинулся было я к нему, но… черт! Кажется, ногу я всё же подвернул!
— Та, фсё ф порядке. Я шду умника, который потпалил это зафедение... — еле слышно прошептал Фендцайхмайер, и схватился за бок левой рукой. Прежде чем я ещё раз попытался кинуться к нему, Карл улыбнулся и показал «дерринжер», зажатый в правой. Ха, мне всё больше нравился этот клиент! Такая штука подошла бы человеку, живущему на Фронтире не первый год, а не европейскому учёному. Впрочем, кто его знает, чем этот Карл занимался до…
За моей спиной что-то с грохотом упало, потом раздалось шуршание и бешеный голос Патрика:
— Ходу, ходу, ходу отсюда! Билли, веди!
— Куда? — спросил я, как только мы убрались достаточно далеко от ночлежки.
— К конюшне! Черт, герр доктор, подскажите время?
Карл остановился и полез в саквояж. Отыскав там свои часы, он откинул крышку и прищурился:
— Примерно пять часоф, герр Патрик.
— Тогда точно к конюшне. Черт, найду поджигателя – на полосы нарежу! — невнятно ругнулся ирландец, меняя направление… но уже не бега, а скорее быстрой ходьбы.
С конюшней, впрочем, тоже вышло из рук вон плохо. Ещё за три квартала до неё я разглядел столп дыма и остановился.
— Что такое? — Патрик выхватил револьвер и закрыл клиента собой — Засада?
— Нет. Но на конюшню нам идти не нужно. Горит. Герр Фендцайхмайер — уфф, выговорил-таки! — вы можете отложить ваш поход на несколько суток?
— Найн! Дас ист ганц унмёглиш! Нефозможно, софершенно нефозможно! — чуть не сорвался на крик клиент. Это называется «наступить на мозоль». Куда он так спешит? Ну да ладно… дал слово – изволь исполнить.
— Хорошо, выйдем сегодня. Когда вам нужно быть на месте?
— Не посже послезафтрашнего фечера!
— Тогда пойдём пешком. Патрик, ты забрал наши пожитки?
— Что значит – пешком? — челюсть этого чертова ирландца, казалось, всерьёз надумала встретиться с земной твердью, — А как же лошади?
— Патрик! Проснись! Если кто-то поджег нашу ночлежку и конюшню, он явно позаботился, чтобы мы не нашли лошадей. А на фоне пожара... сам подумай, как хорошо мы будем смотреться.
— Черт, черт, черт! — бессильно ругнулся Калм, но к доводам прислушался. — А из города нас сейчас выпустят?
— Выпустят. Шериф обещал выпускать проводников в любое время — этот чертов городишко с нас живёт, с нас и старателей, так что если желаешь сунуться на Фронтир заполночь – никто тебе не помешает…
— Но… Пешком? По Диким Землям? До рассвета? Тридцать миль?
Ответить Патрику я не успел – нас грубо прервали. В стену рядом с доктором со свистом ударила пуля, а потом грохнуло у меня над ухом, и я прыгнул, прикрывая Карла и уходя с линии огня. Грохнуло ещё дважды — Калм бил по крыше, и кажется не зря – после третьего выстрела с крыши что-то упало. На этом неприятности не закончились – на другом конце улицы из тени выступила не самая приятная компания. Больфманц, собственной персоной. Черт, как неудачно я упал, даже оружия не вытащить.
— Сзади! — успел проорать я и перекатился в сторону. Док, правильно поняв обстановку, притворился просто случайным камушком и остался лежать на месте, я же вжался в землю и потянулся за своим «Ле Магом».
А красивая, однако, картинка. С одной стороны строй поперёк всей улицы – четверо амбалов при оружии и сухонький такой хмырь, сразу видно - хозяин. А за спиной у них зарево – ну чисто тебе Великолепная Пятёрка. Так и тянет выстрелить…
А с другой – Патрик Калм. Во все свои семь с лишним футов, в длинном плаще, сапогах со шпорами и шляпе, надвинутой на глаза. В руках – два револьвера, стволами вверх и дымок их них подымается. За спиной – дымный столб на фоне ночного неба. Не хватает только сигары в зубах и звезды на груди – и хоть сейчас в Вашингтон, в типографию. И подпись тиснуть, что-нибудь про закон и порядок.
— Калм? Опять ты? — удивлённо спросил Больфманц, жестом удерживая своих громил от резких движений. — Ты мне даже нравишься. Давай разойдёмся миром, ты с клиентом в одну сторону, я с янки — кивок в мою сторону — в другую.
— Закария, янки — мой! — заорал Патрик, а в следующее мгновение я едва не оглох. Четыре выстрела слились в один, Патрик перетёк в сторону, а Закария остался в одиночестве. Да, с тех пор как мы виделись последний раз, Калм крупно поднялся, раньше таких трюков я за ним не замечал…
— А теперь, мистер Больфманц,— сказал Пат уже тише, но так, чтобы тот его услышал, — вы находите на карте задницу и очень быстро убираетесь туда. Или я ещё раз дёрнусь, и трупов станет пять…
Закария выругался, но из виду пропал. Ох как он выругался! Хотя я и не похож на выпускника какого-нибудь лицея, но таких оборотов не слышал. Даже захотелось записать.
— Так где тут ближайшие ворота? — спокойно спросил Патрик, пока я помогал доктору подняться. — Кажется, в Сендсити нам не рады…
9 октября, Пустошь, утро-день.
Как ни странно, из города мы выбрались без особых проблем. По правде сказать, нас даже никто не заметил — парень-часовой куда-то пропал. Плохой признак, и если бы мы так не торопились, то даже что-то с этим бы сделали, но… когда сзади остался по меньшей мере Больфманц с его головорезами, а по большей – ещё кое-кто, пожелавший остаться неизвестным… задерживаться не хотелось.
За три часа, что оставались до рассвета, мы даже пробежали несколько миль. А потом — вляпались.
Нет, на самом деле — три часа, по ночи, по Диким Землям, никаких проблем и даже зелёнокожих не видно - это верный признак того, что Судьба готовится преподнести нехороший подарок. Вот и преподнесла…
Первым это услышал док. И еще ничего не подозревая, спросил:
— Билл, что это за топот? Погоня?
Тут и я услышал нехорошее топанье, а услышав — опознал. И то, что это было, мне крайне не понравилось. Я окинул взглядом местность и заметил холмик ярдах в трёхстах от нас.
Холмик!
— Патрик, доктор, привал отменяется. Хотите жить — через три минуты должны быть на верхушке во-он того холма. На месте объясню, — тихо сказал я и припустил изо всех ног.
И знаете, мы успели. Три минуты спустя на горизонте, еле-еле светлеющем от восходящего солнца — появилась первая фигурка. Я нарвал травы — слава Богу, не пустыня! — и разжег костерок, куда быстро кинул один из своих мешочков. После этого поспешно вытащил из кобуры револьвер — всё тот же «Ле Маг» — и обвёл вершину холма.
Патрик смотрел на меня, ничего не понимая, а вот доктор, кажется, кое до чего докумёкал.
— От… от кого мы сащищаемся, мистер?
— От Дикой Охоты. Слыхали?
Вот тут и Патрика пробрало. Ещё бы — Дикая Охота, пожалуй, самый известный из… как же это по науке… феноменов, вот. Говорят, появилась, когда один траппер, проигравший всё, кроме коня, одежды да винтовки, пообещал Дьяволу душу, если тот спасёт его от полного разорения. А нечистый тут как тут — только траппер договорил, а пуля уже просверлила в нём хорошенькое такое отверстие. И с тех пор носится этот охотничек по степи, да тех, кому не повезёт за оградой или хотя бы на холме пересидеть, вместо дичи использует. Ну, или если совсем уж подонок попадётся, такого себе в товарищи берёт…
— А порошки… зачем? — неуверенно спросил Патрик.
— А если там не только Дикая Охота? — ответил я вопросом на вопрос — А так можно на этом холме спокойно пересидеть. Всё равно привал думали устроить, так?
И вот тут-то мы Охоту и услыхали. Вой — жуткий, от него не то что уши зажать, бежать хочется. Но нельзя — побежишь, они нагонят, тут-то тебе и конец. Но вой страшный — я о нём слышал от знакомых проводников, самого Бог пока миловал.
И тут что-то произошло - меня как обухом по затылку стукнули, свет в глазах померк и вой этот жуткий тоже куда-то провалился.
Не знаю, сколько времени прошло, но когда глаза открыл, круг как раз светиться начал, мол, на исходе. Смотрю — Патрик с этим… Фендцахмейером, вот так вот, не лыком шит, тоже только-только оклёмываться начали.
Пока очнулись, пока привели себя в порядок — солнце взошло и припекать начало. Ну, я-то привычный, Патрик тоже, а вот с доктором…
— Мистер Карл, как вы к пешим прогулкам относитесь? —спрашиваю ласково-ласково.
— Нехорошо. Но надо, — пробормотал док.
— Значит так. Идём до полудня, а там ищем тень. Привал до заката, потом всю ночь идти, — прикинув расстояние, объявил я. И мы двинулись.
К полудню я понял — если до ночи доктор не отдохнёт, то до Шпиля я его не доведу. Он хрипел и сипел так, будто проделал путь от Вашингтона до Рио-Гранде на своих двоих, бегом и ещё с грузом золота. Патрик, впрочем выглядел не лучше, хотя мы с ним и намотали по Пустоши не одну сотню миль в своё время. Да и я был хорош… рубаху хоть выжимай. Слава Богу, проблем с водой у нас не было — фляги, купленные у Струрри, несли в себе по доброй тонне свежей холодной воды, хотя и весили как обычные, и места занимали столько же. Альвовская магия — удобная, в сущности, штука.
Короче, пока искали тень, чуть коньки не отбросили. А когда нашли, до заката лежали как вытащенные из воды рыбы. А под вечер у нас с доком разговор случился. Очень интересный разговор…
9 октября, Пустошь, вечер-ночь.
— …Ну Патрик им и говорит: «Мне пинка дать надо было!»
— О, к слову, мистер Хэннон… Я не так уш много за фами наблюдаю, но мне кажется, фы и, — тут док кивнул на спящего Калма, — Патрик… не самая обычная компания. Разфе не так?
— Хех. Ну да, что обычного — конфедерат и северянин, мало того что вместе, ещё и закадычные друзья. Но давайте по-честному — я вам секретик, вы мне секретик. По рукам?
— По рукам, мистер Хэннон. Так как же фы сдружились?
— Просто… Хотя вру. Ничего простого в той истории не было. И более того, быть не могло.
А дело было так. Сидел я в салуне… ох, да где ж это было? В какой-то из дыр на Фронтире. Парнишка, месяц как из армии, деньги ещё есть, ветер в голове тоже, а дел — не сложилось. Сижу, пью виски, думаю, что делать дальше. И тут влетает в салун парень, рыжий и наглый, смотрит по сторонам, ну и садится ко мне. Говорит, мол: «Друг, помоги невиновному ирландцу отвертеться от пенькового галстука…» И только он подсел — в салун входят двое громил, ярд в плечах, не меньше. И у каждого в руках по винчестеру.
— Эй, хозяин! — рявкает один из них на весь салун. — Не видел тут рыжую ирландскую мразь?
— Н-нет, господа хорошие… — бормочет бармен, а сам на нас так нехорошо кивает. А я понимаю, что если сейчас первым не нахамить, то болтаться нам с ирландцем на одной перекладине. Ну и вспомнил я старшину нашего, встал, сделал шаг к этим… и как рявкну:
— Что, вошь тыловая, вместо того, чтобы зелёных стрелять, решили своих вешать? И мало того, первых встречных? — И между делом к револьверу тянусь. — Может, в мозгах лишнюю дырку провертеть?
Смотрю, а эти кабаны как-то нехорошо винчестеры перехватили… и тут меня ирландец выручил крепко:
— Да отцепись от них, Джонни! Они, небось, пока мы с тобой аболиционистам голову в зад вгоняли, сами негров освобождали!
Тут эти двое покраснели — крепко так, целиком — но пушки убрали. Даже извиниться попробовали, но не вышло, и свалили.
А ирландца я потом в стороночку отвёл и как дам ему по морде! Ну а он мне в ответ, форменная драка получилась, чуть за ножи не схватились. Это ничего, не зря говорят, первый путь к дружбе лежит через крепкую драку. Вот так и вышло, вроде и воевали мы с разных сторон, а мечта у нас одна, чтобы каждый жил так, как ему хочется, а не так, как скажет плантатор или дядя из Вашингтона. Но у нас уговор, док. Я вам историю рассказал, теперь вы мне расскажите. Зачем вам этот чёртов шпиль?
Док помялся, решал наверное с какой стороны к делу подойти.
— Я — охотник на мифы. Знаете ли… это… это дело фсей моей жизни. Я не знаю, хфатит ли мне фремени рассказать фсё, но фкратце… Не фсе мифы оказываются просто сказками, некоторые открывают феликие перспектифы. Последние дефять лет я изучал старые рукописи и софременные записи легенд, и кое-что мне показалось интересным. Фы, наферное, слышали легенду о дарах Тфорца?
Легенду я слышал, кто ж ее не слышал. Якобы при сотворении мира Творец каждому народу дал некий дар, и так далее... Только кажется мне, что сэйдхе дары давал не Творец, а кто похуже.
— Ну и?
— Так фот! Я нашел такие же легенды у фсех народоф мира, у фсех рас и во фсех уголках мира! И… — тут доктор уронил голос до шепота, — я нашел подферждение тому, что в незапамятные фремена магии не было! Представляете, Билл, софсем не было! Я начал искать и нашел софпадающую легенду у альфоф и гоблиноф. Она софпадает фплоть до одной фразы. Алфы говорят: «Ф башне далеко-далеко, на другом краю Мира», а гоблины: «Ф каменном шпиле посреди степи». И якобы там жифёт… или не жифёт, тут легенда не даёт точного отфета… тот, что разделил магию. Я хочу найти его и… испрафить несправедлифость, устранить магию как такую...
Черт. А знай я, зачем туда доктору, я бы, пожалуй, отказался. Был у нас в роте такой вот парень. «Исправить несправедливость», «уравнять в правах»… его вздёрнули, когда обнаружили, что он сделал с пленным конфедератом. Даже сэйдхе тогда наизнанку выворачивало, а они ко всему привычные… Ну да ладно, контракт есть контракт. Но доктор, похоже, увлёкся и продолжал историю:
— А потом… потом, когда я сопостафил изфестные мне данные, фыяснилось, что шпиль находится тут и назыфается Шпилем Сторожа. Но когда я нашёл это… на моё родофое поместье напали. Его сожгли полностью, дотла! Но я смог рассчитаться с одним из нападафших. Это был сэйдхе, и на шее у него болталось фот это…
И тут доктор меня поразил. Он достал из кармашка… круг со стрелой и семью полосками! Точно такой, как я вытащил из куртки покойного сэйдхе! Ну, об этом я говорить не стал, но следующие слова слушал куда внимательнее:
— Перед смертью этот подонок рассказал мне, что это как-то флияет на шпиль и обмолфился о «Седьмом небе». На пути сюда я читал ещё несколько хроник, и окончательно понял, что мне нужно именно к Шпилю Сторожа. Гоблины и прочие зеленокожие назыфают его «Шпилем Сторожа Седьмого Неба», это фсё прифычка сокращать… ну да я боюсь, я наскучил фам разгофором.
— Нет-нет, что вы! — замахал я руками, а потом глянул на часы. — Но вот идти нам действительно пора.
Как раз проснулся Патрик, и мы, собрав пожитки, двинулись дальше. Пока мы шли, я якобы случайно поравнялся с Патриком и шепнул ему на ухо:
— К тебе после встречи с этим Фендцайхмайером сэйдхе не приходили?
— А ты откуда знайешь?
Ого! Патрик опять проявил акцент, значит, это что-то действительно крупное.
— Ко мне тоже подходили. Кончилось… — и амулетик отобранный показываю.
— И у меня тот же результат. Ты это, иди вперёд, а то док уже косится…
Ну я и пошел. Дорога хорошая, спокойная, тихая даже. Дел нет… а вот подумать есть о чём. Значит, это не психи-одиночки. Это хорошо организованная банда сэйдхе, которая очень не хочет, чтобы мой клиент добрался к шпилю. Ну, значит он туда доберётся, не будь я Билл Хэннон.
А вот зачем эти амулеты… и при чём тут «седьмое небо»… странно. Ладно, на месте разберёмся. А пока… «Туп-туп-туп-туп, мы идём по прерии, туп-туп-туп-туп, всё по той же прерии»…
10 октября, Пустошь – Шпиль Сторожа Седьмого Неба, утро
— Ну, вот он ваш Шпиль, — сказал я просто потому, что молчать было совсем скучно.
Не зря эту скалу назвали Шпилем. Я вот не могу представить себе, как она могла сама появиться — высокая, ровная, гладкая и белая в любую погоду, и при этом гораздо больше в высоту, чем в ширину. Такая вот шпилька, вогнанная в небо Пустоши.
— Нам фон туда, ф ту маленькую ложбинку, — Последние полчаса марша доктор больше возился с содержимым рюкзачка, и видимо не зря — хотя скала и была небольшой, но это относительно высоты. А так, добрых полмили в поперечнике… обходить — не самая приятная перспектива. Ну и двинули мы туда.
А в ложбине нас ждали. Оттуда грохнуло, но Калм прыгнул вперёд, и пуля провертела дыру не в голове нанимателя, а в левой руке Патрика. Я, не сильно раздумывая, скользнул в сторону и всадил по вспышке картечью. Вот и сгодился «Ле Маг» вторично — судя по стону, этот чертов «стрелок Джексона» больше никого не подстрелит. Но я подошел… и обнаружил, что стрелял сэйдхе. Тут уж не до церемоний — курок я спустил почти с радостью, увеличившейся, когда я услышал ругань Патрика.
— Как ты? — кинулся я к нему, вытаскивая из кармана кусок чистой тряпки.
— Нормально… — скрипнул он зубами, потуже затягивая руку над раной. — Было и хуже. А что док?
И тут я обратил внимание на нанимателя. Он стоял уже у самого подножия шпиля и что-то бормотал. А потом… потом раздался дивной красоты голос, произнёсший:
— Добро пожаловать на базу проекта «Седьмое небо», прим-навигатор Фендцайхмайер.
И скала раскрылась, в стороны разъехалась. А меня бросило в пот. Ведь Фендцайхмайер этот наш сейчас там такого наворотит, от большой любви к магии… а чем это нам с Патриком вылезет? А на Патрике же клятва! Ох ты ж чёрт! Я посерел в тон скале и глянул на Калма:
— Патрик, — говорю я. — Ты как, сам перевязаться сможешь?
— А что не так? Ты ж вроде задачу выполнил? — улыбается, гад. Ну-ну…
— Понимаешь… довести до шпиля и обратно, уговор был. А магию уничтожать — на такое я не подписывался.
— Что значит — уничтожать?
Ну я и пересказал, буквально в двух словах. Патрик как дослушал, так сразу рукой махнул — беги, мол!
Ну я и побежал. Бегу, значит, а скала закрываться начинает… но я успеваю. И слышу всё тот же дивный голос:
— Добро пожаловать на базу проекта «Седьмое небо», адмирал… Хэннон.
10 октября, Шпиль Сторожа Седьмого Неба, утро
А внутри этого шпиля — совсем не темнота и лабиринты. Нет, не ярко, конечно, но и не темень. Так… как в туманный день. Я не сразу понял, а как понял — так рот открыл. Внутри — стрела, как на медальоне сэйдховском. И семь полос. И пыли слой, аж идти неприятно. Но я пошел, что делать. Следы, кстати, там хорошо остаются, и, что характерно, ведут к «стреле».
А в стреле — дырка, и к ней железная лестница прокинута. Тоже пыльная, что характерно, и на ней следы докторских сапог. Вот туда мне и идти. А не хочется, пахнет оттуда… железом пахнет. Железом и смертью. Но, с другой стороны, там, снаружи, под смертью сидит мой друг. А значит — надо. Черт, надо! Вперёд, Билли, чего ты трясёшься, как под Геттисбергом?
Я и пошел. А там внутри… стальные коридоры, стальные лестницы и стёкла. Не простые, а светящиеся, и изнутри на них буквы проступают. А следы докторовские — вверх. Семь пролётов, и навидался я там… всякого. Кроме этих дивных стёкол и присобаченных к ним печатных машинок, там ещё и трубы какие-то были, и надписи непонятные, и даже железный человек. Слава Богу — мёртвый, а то револьвер бы такого не взял. Но наверху…
Ладно, чего уж там, говорить, так до конца. Там я увидел такое, что никаких нервов не хватит.
Стоит там наш Фендцайхмайер, а перед ним — голова, сотканная из призрачного такого света. Я, видать, не сильно опоздал, так как видел всё своими глазами, так и пересказываю:
Доктор: — Ответствуй, призрак! Как отключить магию?
Призрачная голова: — Представьтесь системе «Седьмое Небо».
Доктор: — Фендцайхмайер!
Призрачная голова: — Назовите звание.
Доктор: — Барон фон Кётцер!
Призрачная голова: — Назовите звание.
Доктор: — Барон фон Кётцер, тупой призрак!
Призрачная голова: — Звание неверно. Доступ запрещён. Немедленно покиньте корпус.
И тут доктор сглупил. Он выхватил свой «дерринжер» и спустил курок прямо в эту «голову». Сверкнуло яркое зелёное пламя, я прикрыл глаза… а когда я их открыл, вместо доктора Фендцайхмайера на полу перед призраком была только кучка пепла.
И тут… нет бы мне уйти подальше, во мне любопытство взыграло. Я подошел к призраку, и он обратился уже ко мне:
— Представьтесь системе «Седьмое небо».
— Билл Хэннон.
— Назовите звание.
Вот чёрт. А как же меня эта штука называла? Черт… какое-то морское звание. Не капитан, как-то иначе… вот!
— Адмирал.
— Предъявите идентификационный жетон.
Вот тут я влип. Жетон? Какой жетон, я из всех жетонов только сэйдховский жетон-значок-амулет-медальон-чертичто в руках держал, а если сейчас не угадаю — лежать мне пеплом. Ну да была не была… Я вытащил медальон из кармана куртки. Голова мигнула и обратилась ко мне уже более дружелюбно:
— Добро пожаловать, адмирал, в главную консоль управления проектом «Седьмое небо». Ваш последний визит: 176324 суток назад. Желаете получить оперативную сводку?
— Желаю — а что ещё делать-то?
— Результаты эксперимента: частично неудовлетворительны. Аборигены под воздействием стимулирующего поля разделились на семь подвидов. Из них пси-энергией овладели только пять. Двое — самоназвания «люди» и «цверги» — оказались невосприимчивы. Из-за сбоя ретрансляторов на центральном материке поле в пределах установки нестабильно, из-за чего заселение затруднено. Происходят непонятные энергетические феномены. Особо крупные вспышки энергии: 120 местных лет назад, в районе места, называемого Мольвиц. 80 лет назад в районе места, называемого Гибралтар. 10 лет назад в районе места, называемого Геттисбург…
И тут я понял. Понял, и меня затрясло. Мольвиц. Гибралтар. Геттисбург. Самые кровавые сражения тех времён, бойни, в которых маги превращали гектары земли в отравленное ничто — это «вспышки энергии»? Остаток доклада этой… этой штуки я прослушал, услышав только:
— Ваши приказы?
— Полная. Информация. По. Проекту. «Седьмое Небо», — отчеканил я.
— Проект «Седьмое Небо». Запущен на малой планете земного класса 3000 местных лет назад. Цель — проанализировать развитие цивилизации в условиях наличия контролируемой пси-энергии. Инициатор: Высшая Каста Познающих. Реализатор: Адмирал Джовангруах. Статус: неопределён. Статус связи с инициатором: неактивна.
Вот тут меня пробрало. Три тысячи лет истории. Три тысячи лет кровавых войн — и всё это ради удовлетворения любопытства каких-то умников? Черт, как же хочется взорвать эту дрянь, целиком и полностью взорвать! Но во-первых, нечем, во-вторых, один уже попробовал. Мир вам, доктор…
— Запрос. Отключить магию везде, где возможно.
— Начинаю интерпретацию приказа… приказ принят. Начинаю сканирование доступных ретрансляторов… доступный ретранслятор: континент Америка. Отключить?
— Да.
— Отключаю… Ретранслятор «Америка» отключен. Ещё приказы?
— Открой внешнюю дверь, а когда я выйду — отключи всё.
— Принято…
По лестнице я сбежал, как ошпаренный, и из Шпиля выбежал тоже. Первым, что я увидел, была рожа Патрика. Разглядев меня, он широко улыбнулся.
До Сэндсити мы с Патриком добрались чудом и Божьим провидением: всё же два дня пути здоровыми и то же расстояние с раной — это два совсем разных пути. Но главное - добрались. А в городишке меня уже обрадовали. Вернее, не совсем обрадовали — Дикие Земли перестали быть столь Дикими. Ни призраков, ни демонов…
Так что, покойтесь с миром, доктор Фендцайхмайер. Может, вы хотели сделать правильнее. Но не обессудьте, не учёный, сделал, как смог…
П.С. А как только Патрик оклемается от ранения, я предложу ему новое, очень занятное дельце.
Раз уж Фронтир теперь такой безопасный…
@темы: конкурсная работа, Радуга-2, рассказ
-
-
14.12.2010 в 17:13Очень живенько, драйвово и вообще - хорошо.
Но! Было одно, очень царапнувшее глаз.
Струрри продолжал распинаться, расписывая в мелких деталях, откуда взялись такие сволочи, как альвы, чем они занимаются и какие у них ненормальные привычки. Чесслово, даже записать захотелось, уж очень выразительно у него получалось…
Закария выругался, но из виду пропал. Ох как он выругался! Хотя я и не похож на выпускника какого-нибудь лицея, но таких оборотов не слышал. Даже захотелось записать.
Вывод: либо Билли, как Шурик, собирает местные легенды, либо автор и бета не словили повтор, а он тут совсем не в тему, ибо само по себе подчеркивание красочности ругательства желанием увековечить - это банально. Дважды за текст - откровенно плохо.
И доктора жалко, конечно) А еще осталось нераскрыто, почему именно сэйдхе прознали о планах доктора? Как они так быстро получили информацию? Если сэйдхе были в курсе, почему в начале рассказа сэйдхе сразу не убил ГГ?
В остальном, повторюсь, отличный рассказ, получила удовольствие. Про Дикую Охоту - отдельный респект.
Но темы особо не нашла.
7/9
-
-
14.12.2010 в 21:47Так вот. Ты дерзай дальше, у тебя лучше получается, а т.к. я следю за твоими успехами неравнодушно, то вот пока что мои наблюдения.
Сеттинг замечательный. Расы, отношения между ними, сам мир - люблю такое, и ты такое умеешь.
Что не умеешь пока: вести общий сюжет. Уносит тебя в крайности, много_подробностей вылезают ни с того ни с сего.
Красивостями увлекаешься, и, как и раньше - очень длинными фразами. Это можно отслеживать, и можно себя ограничивать.
В конце все поскакало вообще галопом по европам. И да, висяков осталась масса - с жетоном, с амнезийкой ГГ, с его внезапным решением отрубить магию всем и везде.
Так что пока 6/7, но ты тренируйся, камрад, дальше будет легче.
И, повторюсь, сеттинг отличный.
-
-
21.12.2010 в 17:33-
-
24.12.2010 в 23:25-
-
27.12.2010 в 07:56-
-
28.12.2010 в 22:14-
-
29.12.2010 в 03:16-
-
29.12.2010 в 11:387/6
-
-
29.12.2010 в 23:16-
-
30.12.2010 в 05:32-
-
30.12.2010 в 14:23-
-
30.12.2010 в 15:34-
-
30.12.2010 в 15:50-
-
30.12.2010 в 15:52