Внеконкурс

[Отряд Линейного Счастья]

Название: Амазонка
Тема: Там, где асфальт, нет ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта
Автор: Scott_Summers
Бета: Китахара
Краткое содержание: Не всегда интересное кажется интересным с первого взгляда.


Музыка в мастерской играла настолько тихо, что Карина не сразу ее расслышала, а расслышав, удивилась, что такое может кому-то нравиться: ни четкого ритма, ни объема, ни интересных пассажей – какие-то пощелкивания и посвистывания. Мысленно хмыкнув, Карина обогнула обесточенный стенд и увидела Марека: он стоял у окна и смотрел куда-то вдаль, за Башни Славы. Рядом с ним переливалась радужными сполохами невесомая конструкция из мононити, Марек задумчиво постукивал пальцем по ее постаменту.
– Привет, – сказала Карина. – Я принесла диплом. Мы договаривались, помнишь?
Она все еще стеснялась обращаться на «ты», хотя это условие он поставил сразу же, как согласился стать ее руководителем и помогать с грандом. Марек был старше всего лет на двадцать, не так уж много относительно средней продолжительности жизни, но Карина ни на минуту не забывала о том, какой опыт он успел получить за эти двадцать лет.
– Конечно, помню, – Марек оглянулся. – Привет. Отлично выглядишь.
Карина покраснела.
– Это твое? – спросила она, указывая на радужную мононить. Отвечать на комплименты Марека она тоже до сих пор не умела.
– Нет, – Марек помедлил. – Твой конкурент принес, Хавьер. Говорит, это первый вариант его диплома, неудачная попытка.
– Неудачная?.. – Карина помрачнела. – Тогда я, пожалуй, сразу попрошу об академическом отпуске. Знаешь, мне нечего ему противопоставить.
– Он этого и хочет, – Марек сунул руки в карманы и отвернулся от окна. – Запугать тебя. Заставить растеряться. А я хочу, чтобы ты собралась, поэтому и оставил работу Хавьера на виду. Я ведь мог убрать ее в шкаф.
Карина подошла ближе, положила кейс со своим дипломом на подоконник и осторожно потрогала сплетение мононитей, отозвавшееся резким звоном на грани слышимости. Это напомнило Карине о музыке.
– А что здесь играет? – спросила она, обводя рукой помещение. – Никогда не слышала ничего подобного.
– Поющие кристаллы с темной стороны Аштарет, – Марек печально улыбнулся. – Минутка ностальгии. Сейчас выключу.
– Нет-нет, оставь, пожалуйста, – попросила Карина. И соврала: – Мне нравится.
Она сразу пожалела о своих словах, потому что лицо Марека как будто осветилось изнутри.
– Правда? – он приподнял брови, снова улыбнулся, уже веселее. – Хочешь, я покажу тебе, как это выглядит?
– Конечно, – Карина мельком взглянула на кейс, отвернулась и пошла за Мареком к его стенду, уверяя себя, что не могла поступить по-другому.
Марек развернул голографическое поле, небрежным движением (Карина мимолетно позавидовала его ловкости) переназначил координаты, выбрал нужную запись и вручил Карине очки.
– Там мрак кромешный, – напомнил он. – Только А-спектр.
– Конечно, – снова согласилась Карина.
Запись оказалась непрофессиональной, камера была закреплена на груди идущего по поверхности планеты человека; он старался держать равновесие, но изображение все-таки подпрыгивало и тряслось.
– Вот они, – с непонятным теплом в голосе сказал Марек, и тут Карина поняла, что это его личная запись, это он сам снимал, когда был на Аштарет, и – Карина закусила губу, – это ведь была его последняя экспедиция в космос. Именно тогда он разбился, после чего полеты для него возможны только в анабиозе...
Правая рука, видимая на записи, ловко отстучала короткую мелодию по закрепленному на левой браслету, и розовые кораллоподобные наросты, окружающие Марека-из-прошлого, отозвались нестройным хором.
– Они разумные? – удивленно спросила Карина.
– Они, безусловно, разумны, – подтвердил тихо Марек-из-настоящего. – Но не так, как мы привыкли думать. У них есть определенные рефлексы и реакции, но, конечно, вряд ли кто-то сможет вести с ними интеллектуальные беседы.
– А ты? – вырвалось у Карины.
– Я?.. – Марек как будто не удивился, помолчал, усмехнулся. – Да, мне пару раз говорили, что я от них недалеко ушел...
Карина опешила и торопливо сдернула очки.
– Марек, я не об этом! – сказала она испуганно. – Просто подумала, я ведь знаю историю...
– ...и ты, разумеется, читала обо мне, прежде чем попросить меня стать твоим руководителем, – согласился Марек. – Не волнуйся, все в порядке. И хватит с меня, пожалуй, ностальгии на сегодня. Давай, хвастайся своими результатами. Я хочу завтра иметь преимущество перед Советом, не годится научному руководителю сидеть с открытым ртом, как непосвященному.
– Ты меня переоцениваешь, – Карина снова покраснела, но послушно пошла за кейсом. Открывая крышку, она исподтишка бросила взгляд на Марека.
Он все еще стоял над стендом, погрузив обе руки в голограмму.

Защита прошла идеально. Проект, к удивлению Карины, не вызвал вообще никаких нареканий, вопросы ей задавали каверзные, но интересные, и по сути, а не по форме диплома, и к полудню она и трое ее однокурсников (в том числе, правда, и Хавьер) уже сидели в вестибюле Академии, ожидая, когда их вызовут за новой утвержденной картой.
– Мы с тобой, кстати, редкостные везунчики, – вполголоса заметил Хавьер, придвигаясь ближе к Карине. – Сдавали бы в следующем году, попали бы уже к кому другому.
– Ты о чем? – не поняла она.
– А ты не знаешь? – Хавьер принялся накручивать «кошачью колыбель» из радужной мононити. – Марек уходит. Допекла его цивилизация. Скучно стало. Слишком спокойно, слишком тепло, чисто и сухо.
– Ему же нельзя в космос, – машинально возразила Карина.
– Ну, видишь, неймется человеку, – Хавьер пожал плечами. – Глупо, конечно. Место отличное, все технологии, вся база знаний человечества к его услугам, а он все в первопроходцы рвется, как будто мало до сих пор получил. Знаешь, сколько раз он в учебнике о Первом Крае упомянут? Я посчитал. Сто двадцать восемь прямых ссылок и еще около полусотни косвенных. Мог бы уже успокоиться и почивать на лаврах, нет, так и тянет... войти в анналы посмертно.
Карина ничего не ответила, только беспокойно сцепила пальцы, отвернулась, покусала губу.
Она отчего-то нервничала. «Ностальгия», сказал вчера Марек, и, выходит, он уже знал, что будет делать дальше? Полетит в анабиозе на Аштарет? Он поэтому слушал пение?..
– А разве Глейн не придет? – спросила она, когда ей вручили карту.
– Он подписал документы и уехал, – ответил секретарь Совета.
– И все? – не поверила Карина. – И он... ничего не говорил?
Она оборвала себя. А что он, в самом деле, должен был сказать? Оставить ей какое-нибудь сентиментальное послание в лучших традициях классической литературы?..
– Вообще-то, говорил, – подтвердил секретарь. – Просил, чтобы Вы забрали из мастерской свой пробный проект.
– Какой... – Карина осеклась. – Да, конечно. Спасибо.
Она разволновалась: Марек действительно что-то ей оставил!..
...и главное, чтобы это не была запись кристаллов.

Карту в замок Карина вставляла с некоторой опаской, но на дисплее высветилось ее имя и новый статус – «аспирант», – дверь отъехала в сторону, и Карина перешагнула порог.
В мастерской было темно.
– Марек?.. – позвала Карина.
Преподавательский стенд включился с тихим щелчком. Карина чуть сощурилась, глядя, как голографическая копия Марека сходит с постамента, останавливается у дипломного проекта Хавьера, трогает мононить.
– Привет, Карина, рад, что ты пришла, – произнес стенд голосом Марека. – Поздравляю тебя с успешной защитой, для начала. Ты молодец, и, знаешь, я действительно рад, что ты писала диплом под моим руководством. Твое упорство придало мне сил и решимости сделать то, чего я хотел уже давно, – Марек вздохнул, – хотел с того самого момента, как мне сказали, что я никогда больше не выйду в космос. Я уезжаю, Карина, тебе, наверное, уже известно об этом. Не думаю, что мы когда-нибудь увидимся, если только ты не решишь написать под моим руководством еще одну научную работу – «доктор Карина Твист» звучало бы гордо, надо заметить, – так вот, тогда ты найдешь меня по моей истории. Я ведь, в сущности, очень тщеславный человек, и моя «боевая» слава напрямую связана только и исключительно со мной. Если же ты решишь, что с тебя хватит, советую обратиться к Карлу аль-Рафи, он сможет поддержать тебя и при этом не затмить твою индивидуальность. Да, и еще: на стенде лежит диск с записью пения моих друзей с Аштарет, тебе ведь понравилось?.. Удачи, Карина, и спасибо тебе за все.
Голограмма еще пару секунд поигрывала витками мононити, а затем медленно растаяла. Карина осторожно, стараясь ни на что не наткнуться, дошла до стенда и действительно обнаружила на панели диск для микроплеера.
Она не сразу его взяла. Несколько минут она просто стояла, нервно заламывая пальцы, думая о том, что солгала вчера о чем-то, что было Мареку дорого, и это – за его помощь, за то, что он был снисходителен и терпелив с ней? Что он говорил? Она его вдохновила? На что, хотелось бы знать?..
Сунув диск в карман к новенькой карте, Карина вышла и услышала, как за ее спиной дверь щелкнула «мертвым» замком. Карина оглянулась, кивнула: конечно. Ей бы тоже не хотелось, чтобы кто-нибудь еще услышал записку Марека.
Следующим вечером она улетела по распределению на Четвертую кольцевую станцию.

Свой двадцать девятый день рождения Карина встретила на вахте Холодных каналов, одна на огромной пустой базе. Ее не хотели оставлять, разумеется, но она убедила группу, что прекрасно проведет время, и действительно отлично справлялась, пока автоматика не приглушила свет, напоминая, что пришло время отдыха. Нехотя Карина закрыла расчеты, проверила все сети и шлюзы и спустилась в столовую, где кибер-повар накрыл праздничный стол для нее одной.
Есть не хотелось, но Карина заставила себя пожевать немного овощей, отпила сильно разведенного красного вина.
– Карина Твист, – сказала она отчетливо. – Музыка, классика, громкость три.
Автоматика выбрала что-то из духовых инструментов. Карина кивнула, приподняла бокал.
– С днем рождения, – поздравила она мрачно. – Отличные результаты показываешь. Есть чем гордиться.
Ей никто не ответил. Искусственный интеллект базы можно было запрограммировать на разговор, но общаться с машиной Карина отказалась наотрез, ограничиваясь распоряжениями и редкими запросами. В Холодных каналах была отличная библиотека и приоритетная связь с архивами Системы, у здешней группы ни в чем не возникало нужды, и отчего-то это с каждым днем раздражало Карину все больше.
– Я не для этого заканчивала Академию Наук, – сердито сообщила она бокалу. – И не надо мне о том, что важен каждый простой сотрудник. Я могла бы быть доктором. Или оперативником. Или испытателем. Почему я стала ходячим справочником? Где я ошиблась?
Она знала где. Марек решил – и улетел неизвестно куда, а она испугалась. Захотелось уверенности, чувства локтя, спокойствия за свою жизнь и здоровье, и все это у нее теперь было. Не было только самого главного – удовлетворения собой.
– Он говорил, я его вдохновила, – Карина допила вино и перевернула бокал, чтобы кибер-повар не налил вторую порцию. – А я даже не помню его лица! Карина Твист, музыка, микроплеер, дорожка пять.
В столовой защелкало, зашелестело неритмично; кристаллы Аштарет пели, как пять лет назад, когда Карина слышала их впервые, и как восемь лет назад, когда их записывал Марек, исследователь-испытатель Марек Глейн, из которого вышел отличный научный руководитель, но который не согласился на этом успокоиться.
– Несмотря на все представившиеся возможности! – подытожила Карина. – А теперь уже поздно его искать. Он, наверное, тогда меня ждал. Если ждал...
Кристаллы высвистели сложный пассаж в ответ.
– Карина Твист, – попросила она. – Снотворное.

Янис укоризненно посмотрел на нее, потом на сломанную пополам карту доступа.
– Ты – наш лучший сотрудник, – сказал он. – Ты четыре года уже у нас работаешь...
– Вот именно! – перебила Карина. – Просто вдумайся в это, Янис! Я четыре года сижу на одном месте, делаю одно и то же, я уже дорожку в коридоре протоптала от одного автомата к другому!
– Я могу перевести тебя на другой участок, – начал Янис, но Карина только рукой махнула.
– Я должна была сделать это уже давно, – отрезала она. – Отправь меня на Землю, иначе я угоню катер.
Янис закатил глаза.
– Если ты так этого хочешь, – согласился он с раздражением. – Но учти, тебе придется пройти комиссию и объяснить, какая муха тебя укусила, чтобы тебе дали следующее распределение.
– Мне не нужно распределение, – твердо сказала Карина, чувствуя, как екнуло сердце. – У меня другие планы.
– Хочешь в исследователи? – помолчав, предположил Янис. – Это не для тебя. Это работа для социопатов.
– Марек Глейн не социопат, – оборвала его Карина. – И я не буду исследователем. Закончим на этом, Янис, пока мы не поссорились.
– Я придержу для тебя место, – пообещал Янис. Карина улыбнулась и вышла. Вещи она собрала еще накануне.

Чтобы восстановить в памяти прощальную записку Марека, пришлось воспользоваться гипноснимком, но после сеанса на руках у Карины была точная копия записки, учебное пособие о Первом Крае и история Марека авторства Крачковского. Вытянувшись в силовом гамаке на съемной квартире, Карина приступила к исследованию.
– Боевая слава у него, как же, – ворчала она себе под нос. – Какая я дура была! Оставил же он адрес Совету на первое время, хоть бы сообщение ему отправила!..
Свой первый корабль Марек назвал «Олбани», и это проще всего было сопоставить с Албани, городом, где Марек родился; Карина сделала пометку на голограмме, свесилась с гамака, выбрала из корзинки самое красное яблоко.
– Хавьер, покажи мне Албани, – распорядилась она. Домашний компьютер послушно вывел карту на потолок. – Дом Глейнов.
– Некорректный запрос, – сухо отозвался искусственный интеллект.
– Какой ты у меня глупенький, – посетовала Карина и снова зарылась в монографию Крачковского. – Дом двенадцать пятьдесят один по Стип-Пойнт.
Хавьер увеличил карту. Код доступа Карины позволял ей получать прямую информацию со спутника, так что дождь, идущий на голограмме, действительно шел в Австралии; в доме двенадцать пятьдесят один горел свет.
– Их номер есть в справочнике? – поинтересовалась Карина.
– В общем доступе, – подтвердил Хавьер. – Набрать?
– Набери, – Карина села, одернула форменную футболку Холодных каналов. – Не думаю, что Марек вернулся домой, но, может, его родители знают, где он.
Они не знали. Не знал Совет. Не знали Крачковский, Центр управления полетами и Архив контактов. Единственное, что Карине удалось установить достоверно, это факт, что Землю Марек не покидал, в реестре Саластра его имя и внешность фигурировали последний раз в тот день, когда его вернули домой после катастрофы.
– Хавьер, – сказала Карина, – а ведь этого он и хотел, слышишь, Хавьер?
– Некорректный запрос, – упрямо ответил компьютер.
– Самый корректный, – возразила Карина. – Потому что мне стало интересно жить, понимаешь? Впрочем, что ты понимаешь. Твой тезка вписался в Совет по культуре, еще штамп на его карте не просох, и знаешь, что он там делает?
– Некорректный запрос, – обиделся Хавьер.
– Правильно, – Карина кивнула. – И ведь Марек именно от этого меня предостерегал. Знал, что у меня ума не хватит, пытался взять амбициями, а меня и на амбиции не хватило. Но ничего, теперь я старая и умная, в самый раз для докторской степени. Соедини меня с Карлом аль-Рафи.

В Икитосе (Марек назвал так же красное озеро на единственной планете двойной звезды Кайры) Карина взяла напрокат антиграв, оставив в залог Хавьера.
– Ты мне уже не пригодишься, – она похлопала его по крышке. – Если я справлюсь, мне и без тебя будет с кем поговорить.
– А если не справитесь? – с интересом спросил владелец проката, очень молодой черноглазый парень по имени Ястреб. – Может, вам понадобится помощь в дороге?
– Я вооружена и очень опасна, – Карина помахала монографией Крачковского. – Хотя, впрочем, это я тоже оставлю тебе, дай мне лучше еще бутылку воды. И не подкатывай ко мне, я тебе в матери гожусь!
Ястреб рассмеялся и закинул на грузовую платформу антиграва упаковку воды и плоскую коробку с галетами.
– Если все-таки заблудитесь, здесь есть аварийный маячок, – он постучал по панели управления. – Нажимаете кнопку, и служба безопасности заберет вас через пару часов.
– Спасибо, дружок, – Карина откинула сильно отросшую челку со лба. – Я очень надеюсь заблудиться. Думаю, только так я найду то, что мне нужно.
Закрепив микроплеер на плече, она включила третью дорожку, шум дождя на Копыте Дьявола, горном хребте, где разбился корабль Марека.
– Я знаю, что ты здесь, – шепнула Карина, выводя антиграв к Мараньону. – Надеюсь, ты меня еще ждешь.
И сама себе ответила:
– Некорректный запрос!..

Дождь шел вторые сутки. Антиграв еле-еле полз над бурлящим Мараньоном, Карина сидела под навесом, поджав ноги и грея ладони о термопластину, и слушала музыку, старую запись двадцать первого века. Песня называлась «Не дай мне остаться непонятым», но, кроме названия, Карина не понимала ни одного слова, просто иногда шевелила губами, словно подпевая, кивала головой в такт.
– Ты мерз и мок, когда я еще только родилась, – бормотала она чуть слышно. – Ты мог бы сделать карьеру в любой сфере, но ты выбрал одинокие путешествия, что ты искал? Я-то ищу тебя, а что искал ты? Ты говорил о тщеславии, но какое там у тебя тщеславие, сентиментальность одна...

На третий день Карина, затаив дыхание, наблюдала, благоразумно поднявшись к самым кронам деревьев, как хищник поджидает жертву у водопоя. В зоологии Карина была не сильна, а Хавьер уже не мог ей подсказать конкретный вид кошачьих, затаившийся в кустах, и она решила для себя, что это леопард. Пятнистая кошка распрямившейся пружиной вылетела из мокрых листьев, рассыпая вокруг себя искристые хрустальные радуги, когти вонзились антилопе в круп, и Карина отвернулась, охнув, поспешно направила антиграв вверх по реке.

Первый след Марека она нашла на шестой день полного одиночества: на отвесной стене на высоте двух человеческих ростов остался отпечаток ладони, поблекший и выцветший от времени.
– Поймала тебя, – Карина торжествующе сжала кулак, посмотрела вверх, на пронизанную трещинами скалу. Антиграв мог поднять ее до плато, и Карина почти уже взялась за ручку, но остановилась, помедлила, подумав, что интерес не в этом, и, если по-честному, она ведь могла просто выследить Марека со спутника, а не приезжать за ним лично. Но она приехала. И доберется до него без помощи техники.
– Черт возьми! – решительно сказала она.
Единственное, что Карина разрешила себе использовать, это присоски; подняв антиграв повыше, чтобы его нельзя было угнать с земли, она медленно поползла вверх по скале, обливаясь потом от ужаса, часто останавливаясь и не решаясь смотреть вниз. На одном из привалов она подумала, что даже зоолог из нее лучше, чем альпинист, и рассмеялась; дальше стало легче, но все же Карина не на шутку расстроилась, когда, выбравшись на плато, обнаружила, что фляга с водой осталась внизу.
– Я уже почти готова тебя убить, – Карина вытерла лицо испачканной в песке рукой и шагнула в проем в скале, подсвечивая себе часами.

Марек сидел на бревне у едва теплящегося костра.
Карина много раз представляла себе, что она скажет ему, когда найдет, сочиняла красивые и остроумные фразы, но сейчас, добравшись до конца пути, поняла, что не знает подходящих слов. Когда Марек обернулся, Карина просто стояла, привалившись плечом к скале, грязная после шестидневного пути и трудного восхождения, уставшая, голодная и замерзшая.
– Я жарю мясо, – сказал Марек. – И картошка скоро запечется. Давай я помогу тебе умыться.
Карина бросила ему под ноги присоски.
– Знаешь, сколько всего мне пришлось пройти? – спросила она с вызовом. – Сколько знакомств мне пришлось завести, сколько информации проанализировать, чтобы найти тебя? И ты предлагаешь мне умыться?!
– Конечно, – Марек хмыкнул. – Неумытый доктор – ну, куда это годится?
Он поднял присоски, положил на бревно и подошел к Карине, и она увидела, что он слегка прихрамывает.
– Все самое интересное только начинается, – сказал он шепотом, беря ее за руки. – Иди сюда.
Карина послушно подошла вместе с ним к самому краю плато; Марек обнял ее за плечи, притянул к себе, согревая, Карина подняла голову и обомлела, увидев огромное янтарное солнце, окруженное густой розовой короной, нависшее низко над черной пропастью леса.
– Какой закат! – вырвалось у нее.
– Все для доктора Твист, – Марек вздохнул.
Они долго стояли, обнявшись, потом Карина все-таки обернулась, взглянула Мареку в лицо.
– Полетишь со мной? – спросила она. – Пожалуйста, Марек. Я ведь тоже не смогу больше... в цивилизации.
В быстро сгущающихся сумерках Карина увидела, как он улыбается.

@темы: рассказ, Радуга-4, внеконкурс

Comments

[Томаш]

Такое ровное, аккуратное (хотя выбор слов иногда несколько сбивает с толку) и... о чем?
Ну то есть ок, про тему я все понимаю, есть тема типа.
Но.

Есть вот Карина. Ловкая, кстати, девочка: непосредственный руководитель видит готовый диплом аж накануне защиты. О_о
Про Карину ничего не ясно. То есть, ясно, что она декларирует (ближе к концу), но откуда оно в ней, почему ее вдруг потянуло - ну нет этого.
Если уж на то пошло, то она вообще за мужиком потащилась. Не то чтоб подальше от асфальта да за интересным, а просто к приятному мужику.

Вообще впечатление как от наброска: персонажи условные, мир условный, чувства, намерения и желания тоже. Нарисованный мир, плоская акварель.
Не верю этим людям, не вижу этих людей и сопереживания никакого не испытываю, увы. Простите, автор.