Название: Большая белая
Тема: Первая любовь
Автор: BlackRaspberry
Бета: [L]edik_lyudoedik[/L] (ака Мадоши) при участии Отряд 3.14
Краткое содержание: у главного героя есть фобия.
Предупреждения: PG-13
Примечания: Время действия - восьмидесятые. Этимология экзотических имен и названий сомнительна, но по большей части эти слова что-то значат на языке маори. Словарик: tangata - человек, ika - рыба, 'uri - рыба-лоцман.
читать дальшеСон был осязаем, как обычно. Горячий песок обволакивал босые ступни и ручейками тек сквозь пальцы, стоило остановиться. Но я редко останавливался - мне очень хотелось спуститься вниз, к кромке воды. Там, за бесконечным барханом, плескались волны, их шепот звал меня. Там дремала под полуденным солнцем лагуна, и я мечтал войти в воду, чтобы она захлестнула прохладой обожженные ноги.
Но я забыл, как всегда, что там были они. Совсем рядом с берегом - так близко, что темно-серые влажные серпы торчали наружу. Они колыхались едва заметно - черные силуэты, похожие на тень рыбацкой лодки. От этого их мерного колыхания мне казалось, что вода в лагуне замирает и становится похожа на прозрачное синее желе. И волны уже не плещут о берег, а дрожат в такт их движениям. И шепот, шепот... Слишком поздно я понял, что это не шепот волн - это они шепчут, зовут меня войти в воду, окунуться в мерзкое желе. Но хуже всего не то, что я стоял и смотрел, как завороженный, и хотел, черт побери, туда, к ним, хотя все мое тело стонало от ужаса. Хуже, что я понимал: даже если я развернусь и побегу, проваливаясь в песок, они не оставят меня в покое.
И что же они сделают - выберутся на берег? Меня замутило.
Проснулся я тихо, даже Риту не разбудил - просто сидел в кровати и слушал, как колотится сердце. Трудней всего бывает справиться с руками - они словно живут своей жизнью, шевелятся, перебирают мокрую от пота простыню, ощупывают лицо.
На кухне было темно - до рассвета оставалось еще несколько часов. Я сварил себе кофе и сел у окна. Сколько это уже продолжается? Раньше этот сон снился мне не слишком часто, а теперь - почти каждую ночь. И от сеансов психотерапии не было никакого толку - если не считать пользой регулярный секс с собственным психологом. При мысли о Рите я невольно улыбнулся. Мне захотелось обратно в постель, поэтому я наскоро допил кофе и вернулся в спальню.
***
- Я нашла тебе нового психолога, - сказала Рита и покосилась на меня, размешивая сахар в чашке.
- Опять? Предыдущий мне не понравился.
- Да, опять.
Я притворился оскорбленным.
- Я вообще не понимаю, зачем мне другой психолог. Разве тебе не нравились наши сеансы?
Рита слегка покраснела, но сдаваться не собиралась.
- Помнишь, я рассказывала о своем бывшем одногруппнике?
- М-м-м... Эдик?
- Эрик. Я говорила с ним - он будет рад с тобой встретиться.
Я нахмурился.
- Костя, послушай...- Рита вздохнула. - Эрик прекрасный психолог и очень хороший человек.
- Ни за что! - перебил я. - Нет-нет, Эрик мне не подходит.
- Почему?
- Он, может, и хороший человек, но у него наверняка нет шелковых чулок и длинных роскошных локонов... - тут мне пришлось уклониться от диванной подушки, брошенной ласковой Ритиной рукой. - ... а у меня есть теория касательно благотворного воздействия шелковых чулок на... - вторая подушка попала в цель, и я так и не смог договорить.
Шелковых чулок у доктора Лозински и вправду не было. Зато у него были длинные густые волосы, мягкая улыбка и крепкое рукопожатие.
- С локонами я ошибся, - констатировал я, пожимая ему руку.
- В каком смысле? - он удивился, но продолжал улыбаться.
- Это всего лишь неуклюжий комплимент. Простите.
Он мне сразу понравился, и это отчасти смягчало неприятную необходимость начинать все сначала.
Что меня беспокоит? Навязчивые страхи. Вижу один и тот же сон, уже много лет подряд. Мне снится, что со мной разговаривают акулы - зовут войти в воду и искупаться. Диагноз - селахофобия. В море не купался лет с тринадцати - именно тогда начались эти сны. Смешно сказать: побаиваюсь даже глубокой воды в собственной ванне. Навязчивый интерес: собираю книги, вырезки и статьи об акулах, их биологии и образе жизни.
Конечно же, я соглашусь заполнить анкету - мне не сложно, напротив.
Ассоциации? Разумеется, давайте пройдем тест. И этот тоже. И этот.
Когда с тестами было покончено, я вздохнул с облегчением. Вздох не остался незамеченным.
- Константин...
- Костя.
- Хорошо, - Эрик Лозински кивнул и улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. - Костя... у вас довольно-таки небанальная фобия. Не буду скрывать, мне очень интересен ваш случай. Кроме того, вы дороги Рите, а мы с ней давние друзья. Мне бы хотелось, чтобы вы знали: если понадобится моя помощь, я всегда готов выслушать вас.
- Спасибо, - искренне поблагодарил я. - Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Телефон у них был в приемной. Я сидел на подлокотнике мягкого кресла и разглядывал аквариум с рыбками, пока дожидался соединения.
- Рита?
- Привет. Как тебе Эрик?
- Ничего. Ты с ним встречалась?
Рита запнулась.
- С чего ты взял?
Я пожал плечами, совершенно забыв, что говорю по телефону, и она меня не может увидеть.
- Да, встречалась. Тебе это важно?
- Абсолютно.
- Абсолютно да?
- Абсолютно нет.
Рита засмеялась, и я с удовольствием вслушивался в ее смех.
- Ты сейчас на работу?
- Да. Увидимся вечером.
- Я тебя люблю.
- И я тебя.
Когда я возвращался домой, было еще светло. По дороге я заглянул в кафе и взял две порции горячего кофе в бумажных стаканчиках. Отпил из своего, обжигая губы. Тот, для кого предназначался второй стаканчик, нашелся в обычном месте - на углу.
- Эй, - сказал я. - Тебе не пора домой? Темнеет, не видно ничего.
- Привет, - отозвался тип в оранжевой хламиде, поднимая глаза от книжки. Рядом с ним стоял прислоненный к столбу транспарант с надписью: “Конец уже близок”. Тип явно замерз - был конец сентября, и погода стояла прохладная. - Еще часик - и двину.
- Держи.
Он благодарно кивнул, принимая кофе.
- Побегу, - сказал я.
- Давай.
Мой сосед из восьмой квартиры был таким всегда, сколько я его помню. Странным. В свободное от ношения транспарантов время он писал сюрреалистические картины на продажу - и некоторые из них даже продавались. Он же изукрасил все стены в нашем подъезде яркими граффити с изображением замысловатых орнаментов. Большинство соседей помнили его еще ребенком, поэтому ко всем чудачествам относились снисходительно. “Совсем с ума спятил, бедняжка,” - вздыхали бабульки у подъезда, - “Как померли родители, так и...”
Я не считал его сумасшедшим - он просто был не таким, как все, и не умел - да и не хотел - этого скрывать. В отличие от меня.
Поднимаясь по лестнице, я столкнулся с человеком, который казался совершенно неуместным на лестничной клетке обычного дома - это был высокий, крепкий старик, смуглый, с лицом, покрытым татуировками. Я был так измучен бессонной ночью и беготней, что мне на какую-то секунду показалось, будто ожило одно из граффити, которыми были щедро изукрашены стены.
- Потерянный. Найденный, - сказал старец, загораживая мне проход. - Давно я не видел твоего лица, Ика-Тибу.
- Это вы мне? - я оглянулся в замешательстве, думая, что он говорит с кем-то, кто поднимается следом за мной.
- Ты не узнаешь меня, но это не страшно, - с грустью и смирением произнес старец и положил руку мне на грудь. - Твое сердце вспомнит, нужно только время.
Я попятился и уперся спиной в перила, а потом схватился за них - мне показалось, что лестница качнулась, как лодка на волнах.
- Вы ошиблись, - сказал я. - Я вас никогда раньше не видел. Простите.
Решительно отстранив его, я поднялся на пару ступенек, но остановился, когда за моей спиной произнесли:
- Как давно ты видишь сны?
- Какие сны? - я знал, о чем именно он спрашивает. - Откуда вы знаете?
- Ты - нашего племени, Ика-Тибу. Все мы видим эти сны. Предки говорят с тобой.
- Предки? Мои предки - млекопитающие, - я чувствовал, что несу бред, но не мог остановиться. Я поднялся еще на несколько ступенек с твердым намерением пройти к себе домой.
И что дальше? Захлопнуть дверь в надежде, что этот странный человек испарится? Убедить себя, что его слова о снах - нелепое совпадение?
Я снова скатился вниз по лестнице. Старик молча смотрел на меня.
- Что вы знаете о моих снах? - спросил я требовательно.
- Ты видишь океан. Лагуну. В воде - Их тени и плавники.
Я сел на ступеньки - мне вдруг срочно понадобилось присесть. Но слушать, как тебе раскрывают тайну всей твоей жизни, на грязной лестнице - что может быть нелепее?
- Зайдем ко мне, - сказал я и пошел вперед, не дожидаясь ответа. Я знал, что старик идет за мной.
Гость сел на предложенный табурет - он молчал все время, пока я заваривал чай. Я поставил наши чашки на стол, сел, и когда стало ясно, что тянуть дальше нет никакого смысла, попросил его:
- Расскажите мне.
Старик кивнул.
- Мы - древнее племя, одно из древнейших, - начал он. - Меня зовут Найо. Я старейшина. Среди нас нет женщин, одни лишь мужчины, поэтому Великие Предки хранят нас и продолжают наш род. Каждый из нас, когда достигнет зрелости, начинает видеть сны - те, что видишь и ты, Ика-Тибу. Каждый из нас, появляясь на свет, имеет брата по судьбе - того, с кем он пойдет на встречу с Великими Предками, когда придет время принять Первую Любовь.
- Что? - от неожиданности я подавился чаем. - Какую любовь?
- Первую - ту, которая разбудит его душу ото сна. От которой проснутся воспоминания о прошлых жизнях.
- Я не верю в прошлые жизни.
- А во что ты веришь, Ика-Тибу?
- Я... Ни во что.
Найо покачал головой.
- Это не ты говоришь, Ика-Тибу. Это тобой говорят.
- Кроме того, у меня уже была первая любовь. И никакие воспоминания не проснулись.
- Не злись, - он осторожно коснулся моей руки. - Я понимаю - тебе трудно поверить.
- И что же, у меня тоже есть “брат по судьбе”?
Найо кивнул.
- И где же он - отправился сам на свидание с первой любовью?
Найо усмехнулся.
- В твоем голосе больше яда, чем в шипах рыбы-скорпиона, Ика-Тибу, - мягко сказал он, и я почувствовал легкий укол вины. - Он тут, недалеко. Если захочешь увидеть Тангату, я позову его.
- Я не хочу. Не сейчас.
- Я искал тебя много лет, - продолжал Найо. - С того самого дня, когда Большая Белая не вернулась обратно.
Я похолодел:
- Большая белая?..
- Я ждал девять месяцев после ритуала. Она должна была принести младенца, но ни ее, ни младенца не было. Ни на следующий день, ни через год после положенного срока. Я думаю, что-то случилось с ней во время Путешествия - и оттого тебе пришлось родиться в другом месте.
Тут я понял, что больше не могу это слушать: меня захлестывала паника. В голове промелькнуло: “Я так и знал, они не оставят меня в покое. Выберутся на берег...” Подавив эту дикую мысль, я взял себя в руки. Если это розыгрыш, то он удался на славу. А если нет... Я подергал ворот рубашки, расстегнул - мне не хватало воздуха. Если это не розыгрыш - то я сошел с ума.
- Пожалуйста, уходите сейчас.
Найо встал.
- Хорошо, Ика-Тибу. - сказал он и поклонился. - Если ты захочешь продолжить наш разговор, найдешь меня здесь, - он протянул мне листок с адресом.
Проводив его, я прислонился к двери.
...розыгрыш? Нет никого, кто мог бы меня так разыграть. Никто не знал о снах, кроме моих родителей и Риты - а теперь еще и Эрика Лозински, которого смело можно было списывать со счетов, поскольку я впервые увидел его сегодня утром.
Гораздо вероятнее, что я наконец-то совсем сошел с ума и вижу то, чего нет. Никакое это не откровение, а обыкновенная шизофрения - наверное, забавно было бы смотреть со стороны, как я беседую с пустым местом. Мне очень захотелось кого-нибудь ударить. Под руку попалась большая ваза, и я метнул ее, не давая себе времени подумать. Она с глухим стуком ударилась о стену и раскололась.
И так всегда, подумалось мне. Вчера я был еще относительно нормален, а сегодня - всё, развалился на куски, как эта ваза, и уже ничего нельзя отменить.
- А как же мои сны? - спросил я вслух. Может ли быть, что я так устал от них, что придумал себе такое “объяснение”?
В дверь постучали. Мне даже не нужно было гадать, кто это - из всех людей, когда-либо приходивших ко мне, только один принципиально не пользовался звонком.
- Заходи, - сказал я и посторонился, пропуская соседа из восьмой.
- У тебя тут что-то грохнуло, - сказал он. - Решил зайти, глянуть.
Его взгляд остановился на кучке осколков.
- Разбилась, - сказал он, и я поморщился. Рита огорчится, ей всегда нравилась эта ваза. - Ты бросил ее в стену?
Я пожал плечами. Мне пришла в голову мысль.
- Скажи-ка... я похож на сумасшедшего?
Он посмотрел на меня.
- По-твоему, сумасшедший должен быть похож на сумасшедшего? - в его голосе мне послышалась ирония.
- Думаю, не обязательно, - согласился я. - Ты ведь домой шел?
Он кивнул.
- Кинул транспарант и поднялся к тебе.
- Никого не встречал на лестнице?
- Никого. А что? - он потянулся и помассировал шею.
- Да ничего... - я сел на корточки и принялся собирать останки вазы. Некоторое время он молчал, а потом сказал:
- У меня дома есть пиво.
Я выбросил осколки в мусорное ведро и отряхнул ладони.
- Идем.
В последний раз я заходил в квартиру номер восемь пару лет назад. И тогда уже она была забита пыльными стопками книг, поднимающимися едва ли не к потолку, и кучей деревянного хлама: обломки рам, подрамники, какие-то доски непонятного назначения.
Меня сразу же снабдили бутылкой пива, и я отправился рассматривать картины, пока хозяин квартиры возился на кухне. В большей из комнат не было мебели, только ящики со всевозможными тюбиками и баночками, тряпка со следами краски на подоконнике, мольберт и холсты, холсты...
- Что это у тебя? - крикнул я, присматриваясь к полотну на мольберте. Яркие, выпуклые пятна никак не желали складываться в образ, понятный для мозга. - Новое, я имею в виду.
- Где? - он заглянул в комнату. - А... Не смотри вблизи. Отойди подальше.
Я отошел и снова присмотрелся.
Отдельные крупные мазки словно зашевелились, сливаясь воедино. Аляповатость обернулась объемом, дикое сочетание цветов - необычной светотенью. Передо мной на холсте покачивалась мутная зеленоватая вода, в которой можно было различить силуэт огромной рыбы, плавающей вверх брюхом. На белесое раздувшееся тело падали солнечные блики, а темнота под ней казалась багровой и свисала лохмотьями. Я был там, то внутри этой рыбы, то снаружи, в багровой темноте, среди падальщиков, пожирающих ее мясо.
- Эй... ты чего синий весь?
Я обернулся на голос, не в силах даже пошевелить губами.
- Тебе плохо, что ли?
Я пошел к двери, натыкаясь на все, что попадалось по пути. Из прихожей не был виден мольберт, и мне удалось кое-как продышаться.
- Болит чего?
- Я... я забыл выпить капли. От аллергии, - соврал я. - Мне срочно нужно домой, извини.
- А... Ладно. Тогда до завтра, - он даже не слишком удивился, видимо, привык к тому, что гости выскакивают из его дома, как ошпаренные.
Промучившись весь вечер и всю ночь, наутро я принял решение. Рите я не стал говорить о том, что произошло вчера - не хотел ее пугать. Дождавшись, когда она уйдет на работу, я набрал еще один телефонный номер. Постоял, слушая щелканье и гудки, пока телефонистка переключала на международный.
- Алло, мам? Нужно поговорить.
Мои родители почти не бывали дома - сколько я себя помню, они беспрестанно куда-то уезжали и откуда-то возвращались, привозя с собой запахи незнакомых стран, сувениры и открытки.
- Как Тимбукту?
- Ой, да как обычно в это время года, - она засмеялась, и я не удержался от улыбки - такой у нее был заразительный, молодой смех.
- Мне нужно задать тебе один вопрос. Он может показаться странным, но ты уж ответь на него, ладно?
- Уж отвечу, ладно.
- Где вы с отцом были за девять месяцев до моего рождения?
- Почему ты спрашиваешь? - она была озадачена.
- Я хочу узнать место своего зачатия. Максимально точно.
- Костик...
- Мама, пожалуйста. Это важно.
- Перт. Мы с отцом были в Перте, насколько я помню.
- Спасибо, - прошептал я. - Я пойду. Опаздываю. Пока!
Я положил трубку и еще некоторое время стоял, глядя прямо перед собой. Перт... Побережье Австралии. Большая Белая не вернулась из Путешествия, сказал Найо. Белые акулы мигрируют - в своем навязчивом увлечении акулами я прочел достаточно книг, чтобы знать это четко. И ведь вполне могло случиться так, что во время очередной миграции...
Я огляделся, пытаясь вспомнить, куда задевал бумажку с адресом, который мне вчера дал Найо. Бумажка - измятая и надорванная - отыскалась в заднем кармане брюк.
На улице моросило. Пробегая мимо магазина на углу улицы, я увидел своего соседа из восьмой квартиры - все в той же оранжевой хламиде и в дождевике. На транспаранте, который он держал в руках, расплывались буквы. “Выбор за тобой” - прочел я мимоходом. При виде меня он энергично замахал руками - но я не мог сейчас тратить время на разговоры, поэтому просто помахал ему в ответ.
Адрес, по которому я должен был искать Найо, оказался адресом обычной квартиры в многоэтажном доме. Я поднялся на лифте и позвонил в дверь. Открыл мне высокий хмурый парень - и мы несколько секунд просто стояли и смотрели друг на друга, покачиваясь, будто змеи перед броском. Все в нем меня раздражало, я даже не ожидал от себя такой беспричинной ненависти к человеку, которого видел впервые в жизни. У него была темная кожа и татуировки, как у Найо - и только по этой причине я не развернулся и не ушел оттуда.
- Мне нужен Найо, - сказал я наконец.
- Найо скоро вернется, - голос у парня неожиданно оказался тягучим и низким. Слова он выговаривал немного странно - я никак не мог понять, что это за акцент. - Тангата.
- Что?
- Меня зовут Тангата.
- Очень приятно, - машинально ответил я.
Он сделал приглашающий жест, и я вошел. Квартира - пустая, с гулкими стенами и запахом сырости - казалась совсем нежилой.
- Тангата, говоришь... Найо сказал, ты мой “брат по судьбе”, что бы это ни значило.
Он резко обернулся ко мне.
- Да. Именно так.
- Я не спросил тогда у Найо - что это за встреча с Предками, на которую мы с тобой должны были отправиться? - как я ни старался держать себя в руках, все, что я говорил, звучало развязно и вызывающе. - Может, ты мне расскажешь?
- Расскажу, - ответил Тангата. - Это ритуал принятия Первой Любви. Его проходят все в нашем племени - Первая Любовь оживляет душу и возвращает нам воспоминания о прошлых жизнях.
- Что это за ритуал? - спросил я напряженно.
- Двое, братья по судьбе, спускаются в священную лагуну, чтобы встретить Предков. Предки приплывают к самому берегу и ждут. Двое, братья по судьбе, входят в воду.
Меня била мелкая дрожь.
- Входят в воду, где полным-полно акул?
- С ними остается только одна. Одна на двоих - Первая Любовь, подаренная судьбой, - и они принимают ее и обретают воспоминания. Одного из них акула поглощает, чтобы он мог возродиться. А второй возвращается и ждет.
- Поглощает? - я внезапно охрип. - Пожирает, ты хотел сказать?
Тангата смотрел на меня озадаченно.
- Ты ведь это не серьезно? Вы психи. Настоящие психи.
И тут до меня дошло. Это просто галлюцинация, как я и подумал сразу, когда увидел Найо. Мне мерещится. На самом деле никто не уговаривает меня ехать куда-то за тридевять земель и лезть в море, кишащее акулами. Я просто пришел в нежилую квартиру - хозяева продали ее и съехали или, скажем, старушка, которая жила здесь, померла, а родственники никак не могут поделить наследство, вот она и пустует - и разговариваю сам с собой. Я засмеялся от облегчения.
- Я ошибся, - сказал я ему, пятясь к двери. - Тебя нет. Я тебя выдумал. И Найо. Тогда, в первый день, мой сосед должен был встретить его на лестнице. А он не увидел никого. Так что, увы, я все же немного сумасшедший, но зато никакой не хренов туземец. Счастливо оставаться.
Тангата не пытался меня остановить.
Ближайшая телефонная будка находилась в соседнем доме. Сначала я долго шарил по карманам, потом никак не мог попасть монеткой в щель.
- Эрик... Это Костя. Здравствуйте, - мне казалось, что я держу себя в руках, но пальцы у меня дрожали, и телефонная трубка подпрыгивала. - Не могли бы вы прописать мне успокоительное? Любое.
- Что-то случилось? - профессиональные нотки в его голосе смешивались с искренним беспокойством.
- Да. Нет, - я совсем запутался. Не мог же я просто так сказать ему, что у меня начались галлюцинации? Как бы мне удалось тогда скрыть это от Риты? - Я плохо высыпаюсь. Мне просто нужно немного отдохнуть.
- Так... - он на секунду задумался. - Сегодня после шести я буду свободен. Приходите.
- Спасибо.
Мне просто нужно отдохнуть, убеждал я себя. Я соберусь с силами, а потом что-нибудь придумаю. Обязательно.
Как я и думал, просто так отделаться от Эрика Лозински мне не удалось. Но я даже рад был поговорить хоть с кем-то. К этому времени мне удалось успокоиться, я даже поверил в то, что ничего страшного со мной не происходит - я просто хочу засыпать, точно зная, что не будет никаких блужданий по берегу синего желе.
- Я хотел спросить, Эрик...
- Пожалуйста.
- Часто ли у людей с фобиями бывают галлюцинации?
Эрик быстро взглянул на меня.
- У вас галлюцинации?
- Нет-нет, - заверил я, - Это вопрос чисто теоретический.
- Галлюцинации нередки у людей с фобиями. Костя, вы можете рассчитывать на полную конфиденциальность. Если вас что-то беспокоит, давайте обговорим это сейчас.
- Меня? - я натянуто улыбнулся. - У меня проблемы с засыпанием. Вот и все.
Я справлюсь, уговаривал я сам себя. А успокоительное мне поможет.
Успокоительное действительно помогло - я давно не был так безмятежен.
- Был сегодня у Эрика. Вот, он прописал мне, - сказал я Рите, протягивая ей упаковку таблеток. Она, нахмурившись, прочла название и кивнула, а некоторое время спустя спросила осторожно:
- Как ты себя вообще чувствуешь?
- Хорошо, - я обнял ее. - Просто немного устал. Останусь завтра дома - в институте один день без меня обойдутся.
- Вот и правильно, - в ее голосе сквозило облегчение, и мне на секунду стало стыдно, что я ее обманываю - но всего лишь на секунду.
Спал я в эту ночь совершенно без снов. И мне это нравилось.
Утром меня разбудил стук в дверь, долгий и настойчивый. Когда я открыл, то увидел своего соседа - он стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу.
- Привет. Не разбудил?
- Да ничего.
- А я вот зашел спросить, как твоя аллергия.
- Моя что? - я смешался. - А... аллергия уже прошла. Спасибо.
Мы помолчали.
- Я пойду.
- Увидимся.
Он подхватил транспарант, который во время разговора стоял прислоненный к стене. Буквы, черные и четкие, проплыли передо мной: “Решайся, наконец”. Я стоял, ошарашенный, и смотрел, как он спускается по лестнице. Я совсем уже собрался догнать его и спросить, откуда он берет свои дурацкие транспаранты, и вообще, какого черта на самом деле было нарисовано на той незаконченной картине на мольберте - как вдруг увидел, что на лестнице стоит Найо. Он отделился от стены и стал подниматься. В какой-то момент они столкнулись плечами - я это ясно видел, - но ничего не произошло. Как будто Найо был бесплотен.
Дождавшись, когда он войдет, я закрыл дверь.
- Ты приходил вчера, - сказал Найо.
- Да.
- Ты думаешь, что болен и видишь то, чего нет.
Я едва не задохнулся от сарказма:
- По-твоему, я не прав? Прошлые жизни, говорящие акулы... И почему никто, кроме меня, тебя не видит? Ты невидим и бесплотен для них, но не для меня. Следовательно, на самом деле тебя нет, а я - псих с галлюцинациями.
Найо усмехнулся.
- Ты приучился не верить себе, Ика-Тибу. Это тяжело, должно быть. Но тогда зачем же ты приходил вчера?
- Мне показалось, я что-то вспомнил. И если допустить, хотя бы на секундочку, что все именно так, как ты рассказываешь - и этот твой Тангата рассказывает...
- Продолжай.
- Если поверить, что мне не показалось... Я вспомнил, как умерла Большая Белая. Я видел ее мертвой.
На лице Найо не шевельнулся ни один мускул - оно просто стало вдруг землисто-серым.
- Скажи... может так быть, что это я виноват? Я не хотел больше возвращаться, вспоминать свои прежние жизни, не хотел быть одним из вас и заставил ее умереть...
Найо коснулся моего плеча.
- Не думаю, Ика-Тибу, - сказал он, - Тот человек, который только что заходил к тебе...
У меня появилось нехорошее предчувствие.
- Что с ним?
- Он - твой Ури. Спутник.
- Спутник? Как рыба-лоцман? - я недоверчиво рассмеялся.
Найо молчал.
- Как это может быть? - спросил я, повышая голос. - Я не понимаю.
- Когда погибла Большая Белая, тебе тоже пришлось умереть, чтобы снова родиться у людей. Ты выбрал себе Спутника, создал связь - незримую, еще до рождения. Ты бы этого не сделал, если бы не хотел, чтобы мы нашли тебя рано или поздно. Все неосознанное, чем живет твоя душа, отголоски мыслей и воспоминаний о прошлом - все это проходит через него. Тебя мы найти не могли - но мы могли найти твоего Ури по этим отголоскам.
- Скажи, Найо, - я вцепился в старика, едва удерживаясь, чтобы не встряхнуть его. - Если бы я не сделал его своим Ури, он был бы совсем другим? Из-за меня он такой?..
Найо пожал плечами.
- Это нелегкое испытание для человека, и он справляется вполне достойно.
В прихожей снова позвонили, и я безропотно отправился открывать - то ли все еще действовало успокоительное, то ли за эти пару дней я уже привык, что моя квартира, в которой редко бывал кто-либо, кроме меня и моей девушки, превратилась в подобие проходного двора.
Тангата вошел, оглядываясь так, будто его очень интересовал интерьер. Я не удержался и протянул руку, чтобы пощупать его - мне хотелось убедиться, что он материален, и он был материален - как и Найо. В отчаянии я схватился за голову.
Оба они стояли и смотрели на меня, и на их лицах было совершенно симметричное выражение жалости и понимания.
- Я ухожу, Ика-Тибу, - сказал Найо. - Я не могу больше ничем тебе помочь. Все решения принимаешь ты сам.
- Стой! - воскликнул я. Мне не давала покоя одна мысль, и я не мог отпустить его, не спросив. - Ты говорил, ты ждал, когда Большая Белая принесет младенца. Меня.
- Да.
- Значит, в прошлой жизни...
Найо на секунду прикрыл глаза и ответил:
- В прошлой жизни ты был моим братом по судьбе. Большая Белая поглотила тебя, чтобы ты мог переродиться, а я остался ждать. В этой жизни ты должен был стать моим сыном.
Я не видел, как Найо уходил. Я сидел, обхватив голову руками и раскачивался - думаю, если бы Эрик Лозински увидел меня сейчас, он бы понял, что мне нужно не простое успокоительное, а кое-что посерьезнее. Но со мной рядом не было никого, кроме Тангаты - он остался, и я не пытался его прогнать. Он уселся на подоконник и принялся разглядывать улицу сквозь залитое дождем стекло.
- За что ты цепляешься? - спросил он, глядя в окно. - У тебя ничего нет.
- У меня есть родители, друзья. Есть Рита.
- Ты не любишь ее.
Я вспыхнул.
- Откуда тебе знать? - я почти орал.
- Я не могу объяснить.
- Попробуй.
Тангата повернулся ко мне, закрыл глаза и вытянул руку - ладонь напротив моей груди. Я сделал шаг в сторону - он слепо повернулся за мной, будто намагниченный.
- Она милая, - заговорил он, и его голос изменился. - Красивая и возбуждает. Ничего не требует, не то что Фрида. Не люблю стерв.
Тангата замолк.
- Как ты это сделал? - спросил я и понял, что это прозвучало глупо.
- Я - как ты. Вижу тебя. Чувствую. А ты сам не видишь и не чувствуешь.
Тангата легко спрыгнул с подоконника и подошел ближе, взял мои ладони и прижал к моему лицу. Я не пытался вырваться - я был загипнотизирован его плавными движениями.
- Глаза закрыты. Вот так, - сказал он. Я ничего не видел, и мне было хорошо в темноте. - А нужно вот так... - он развел мои руки в стороны. - Кстати, кто такая Фрида?
Я оттолкнул его.
- Это неважно.
Тангата склонил голову набок.
- Да, я так и подумал.
Когда в прихожей со щелчком повернулся ключ, я даже не удивился - сегодня был день, когда события и разговоры шли цепочкой, не оставляя мне времени на раздумья.
- Я сбежала с работы, - сказала Рита, подходя ко мне. - Решила зайти, посмотреть, как ты тут.
Она наклонилась, поцеловала меня, быстрым движением убрала завиток волос со лба, и у меня от нежности оборвалось сердце.
Я взял ее за руку и подтянул к себе.
- Ты красивая, - сказал я, прижимаясь к ней лицом. - Ты такая красивая, Рита.
Тангата ошибается - я люблю Риту. Но отчего тогда мне кажется, как будто часть меня бесстрастно наблюдает за нами? Сидит рядом с Тангатой, который вцепился в подоконник так, что побелели костяшки пальцев, и смотрит, как я раздеваю свою любимую женщину и укладываю на постель. Бархатная белая кожа под моими ладонями, податливое тело. Тонкая цепочка с медальоном - мой подарок - перечеркивает тонкую шею. Влажные губы, влажное тепло вокруг меня.
Зря я не прогнал Тангату - он слишком шумно дышит, так же, как я, и дергает кадыком, будто не может проглотить сухой комок, застрявший в горле.
Вся комната движется вместе с нами, раскачивается на волнах, и у меня все замечательно, нормальная жизнь, не хуже, чем у всех. Чего мне не хватает? Все хорошо. Если забыть о снах, - но есть же таблетки, я справлюсь, это пройдет. Если забыть о Тангате, о Найо, и снова поверить, что я все это выдумал, и закрыть ладонями глаза.
Слишком много “если”.
Я увидел, как у Тангаты кривится рот, будто он с трудом удерживается от стона, и понял, что пропустил собственный оргазм. Напряжение отпустило, но не осталось ничего, кроме усталости. Я так устал бояться и не верить самому себе. Я обнимал Риту, вдыхал запах ее кожи и не мог насытиться им, словно перед долгим расставанием. Бедная Рита. Она не виновата в том, что я не тот, кем пытался быть.
- Мне нужно в ванную, - прошептала она.
Я засмеялся и разжал руки. Когда закрылась дверь ванной, я встал и подошел к окну. Тангата не смотрел на меня.
- Сварить тебе кофе? - крикнула Рита.
- Нет, спасибо. Я полежу еще немного, может, посплю.
- Не забудь выпить таблетку.
- Не забуду.
Я облокотился о подоконник рядом с Тангатой.
- Что же мне делать?
Тангата повернулся и уставился на меня с любопытством:
- Ты хочешь, чтобы я сказал, что тебе делать?
- Да... Нет, - я вконец запутался.
- Тебе обязательно нужно, чтобы кто-нибудь говорил тебе, что делать?
Я выругался и принялся ходить взад-вперед по комнате - стоять на месте было совершенно невозможно.
- Понимаешь... - мне было трудно подобрать слова. - Рита любит меня.
Тангата не ответил, и я продолжал:
- Мне с ней хорошо. Разве этого не достаточно?
Тангата смотрел на меня, не мигая.
- Тибу... - сказал он, и его голос звучал неожиданно мягко. - Если бы этого было достаточно, ты бы не видел сны.
- Не смей жалеть меня, - сказал я. - Не смей.
Я подошел к тумбочке и взял в руки упаковку таблеток. Повертел и положил обратно.
- Что мне делать?
- Мне казалось, мы уже поговорили на эту тему, - Тангата ухмылялся.
- Ты не понял, - я помедлил, - Я пойду с тобой. Я хочу, чтобы ты сказал, что я должен делать.
Тангата встал и подошел ко мне.
- Ты не прожил свою настоящую жизнь, - сказал он. - На ее месте - пустота. Ты можешь прожить ее сейчас.
- А что случится со мной - с теперешним мной? Что будет с Ритой, с моими родителями?
Тангата покачал головой.
- Я не знаю, - просто ответил он.
Я не мог уйти, не сделав один звонок.
- Алло, Эрик? Это Костя. Простите, что потревожил. Мне кажется, я нездоров. Сильно нездоров. Я знаю, Рита вам до сих пор небезразлична. Пожалуйста, сделайте так, чтобы у нее все было хорошо, насколько это возможно. Где я? Дома. Конечно, приезжайте. Запишите адрес...
Стоя рядом с Тангатой у окна, я смотрел вниз. Через пять минут у подъезда резко остановилась, взвизгнув тормозами, новенькая бежевая машина, и из нее выскочил доктор Лозински, без куртки и с непокрытой головой. Видимо, он так спешил, что не успел одеться.
Я посмотрел на Тангату.
- Пора.
Не знаю, что я оставил после себя - труп с разорвавшейся аортой или слюнявого идиота. Не знаю, что было потом с Ритой, и показалось ли мне, будто я услышал напоследок грохот разбитого стекла и женский визг, и поверх всего этого пронзительную нескончаемую трель дверного звонка. Не знаю, что было с моими родителями, и остался ли мой сосед из восьмой прежним, когда связь, созданная мной, разорвалась. Я надеюсь только, что судьба была милостива к ним - к тем, кого я оставил позади.
Потому что через минуту я уже не помнил о них.
Эпилог
Два мальчика шли навстречу друг другу по тропинке, но ни один из них не замечал другого. И только когда до столкновения оставалась пара шагов, оба вдруг подняли головы и посмотрели друг другу в глаза. У Тангаты глаза были черные и блестящие, как оливки, лоснящиеся от сокрытого в них масла. А что он видел в моих глазах, я не знал - я забыл, как выгляжу или, скорее, как привык выглядеть в прошлом своем воплощении.
Мы стояли посреди дороги, а вокруг нас проносились чьи-то тени, мелькали смазанные силуэты - время все ускорялось, как будто кто-то спешно проматывал запись. И посреди этого хаоса были мы двое и был покой.
Иногда время замедлялось, и мы видели, как наши соплеменники уходят на встречу с Предками, спокойные и сосредоточенные, и как возвращается только один.
- Мы тоже так пойдем, когда вырастем, правда? - спрашивал я Тангату, и он кивал, соглашаясь.
Найо тоже был там. Он был молод и полон сил. Иногда я просил его:
- Найо, расскажи, что было после того, как меня поглотила Большая Белая в прошлой жизни.
- О, я так ждал тебя обратно! - Найо шутливо закатывал глаза и прищелкивал языком. - Вышел на берег, упал на песок и заплакал от счастья и тяжести на душе.
- Какой тяжести?
- Нелегко вспоминать все, что было с тобой за много-много лет, Ика-Тибу. Но мысль о тебе поддерживала меня - я думал, пройдет девять месяцев, и Большая Белая вернется и принесет мне младенца. А с младенцами, сам знаешь, времени на пустые мысли не остается.
- Что ты, Найо! Откуда мне знать, каково с младенцами?
И Найо смеялся и говорил:
- Ты еще вспомнишь, Ика-Тибу, когда придет время.
Время.
Оно ускорялось и замедлялось, и мне казалось, что где-то надо мной с легким жужжанием крутится колесико старенького магнитофона. Но даже это слово - “магнитофон” - было нездешним, будто из другой жизни.
Так продолжалось долго-долго, а потом мы с Тангатой начали видеть сны. И после одного из них наступило утро, когда мы должны были отправиться на встречу с Великими Предками.
Мы пошли вниз по тропинке к священной лагуне - так, как до нас ходили другие, и как мы оба, несомненно, тоже когда-то ходили - спокойные и сосредоточенные. Вода была синей и прохладной - и мы зашли в воду, слушая голоса Предков, исполненные ласки и умиротворения.
Мне казалось, я никогда не видел ничего прекраснее, чем это зрелище - синее небо, синяя вода, смеющийся Тангата, у которого, как и у меня, все внутри кричало и пело от восторга.
А потом Предки ушли, и рядом с нами, в воде, осталась только одна тень. Мне показалось, что я узнаю ее - это была Большая Белая. Она снова была жива, и я подумал, что если вернусь сегодня на берег, обязательно спрошу Найо, как это получилось. В руку мне толкнулся огромный нос, и я увидел, что у меня кровоточат костяшки пальцев, оцарапанные жесткой кожей, но боли не почувствовал. Берег был уже далеко, а мы все плыли, держась за серпообразный плавник.
Любовь переполняла мое сердце. Хотелось кричать о своем счастье - и мы кричали до тех пор, пока все вокруг не взорвалось ослепительным потоком света, в котором мелькали, словно в истекающем золотом роге изобилия, знакомые и незнакомые лица, прошлые и будущие события, забытое и то, что предстояло забыть.
Тема: Первая любовь
Автор: BlackRaspberry
Бета: [L]edik_lyudoedik[/L] (ака Мадоши) при участии Отряд 3.14
Краткое содержание: у главного героя есть фобия.
Предупреждения: PG-13
Примечания: Время действия - восьмидесятые. Этимология экзотических имен и названий сомнительна, но по большей части эти слова что-то значат на языке маори. Словарик: tangata - человек, ika - рыба, 'uri - рыба-лоцман.
читать дальшеСон был осязаем, как обычно. Горячий песок обволакивал босые ступни и ручейками тек сквозь пальцы, стоило остановиться. Но я редко останавливался - мне очень хотелось спуститься вниз, к кромке воды. Там, за бесконечным барханом, плескались волны, их шепот звал меня. Там дремала под полуденным солнцем лагуна, и я мечтал войти в воду, чтобы она захлестнула прохладой обожженные ноги.
Но я забыл, как всегда, что там были они. Совсем рядом с берегом - так близко, что темно-серые влажные серпы торчали наружу. Они колыхались едва заметно - черные силуэты, похожие на тень рыбацкой лодки. От этого их мерного колыхания мне казалось, что вода в лагуне замирает и становится похожа на прозрачное синее желе. И волны уже не плещут о берег, а дрожат в такт их движениям. И шепот, шепот... Слишком поздно я понял, что это не шепот волн - это они шепчут, зовут меня войти в воду, окунуться в мерзкое желе. Но хуже всего не то, что я стоял и смотрел, как завороженный, и хотел, черт побери, туда, к ним, хотя все мое тело стонало от ужаса. Хуже, что я понимал: даже если я развернусь и побегу, проваливаясь в песок, они не оставят меня в покое.
И что же они сделают - выберутся на берег? Меня замутило.
Проснулся я тихо, даже Риту не разбудил - просто сидел в кровати и слушал, как колотится сердце. Трудней всего бывает справиться с руками - они словно живут своей жизнью, шевелятся, перебирают мокрую от пота простыню, ощупывают лицо.
На кухне было темно - до рассвета оставалось еще несколько часов. Я сварил себе кофе и сел у окна. Сколько это уже продолжается? Раньше этот сон снился мне не слишком часто, а теперь - почти каждую ночь. И от сеансов психотерапии не было никакого толку - если не считать пользой регулярный секс с собственным психологом. При мысли о Рите я невольно улыбнулся. Мне захотелось обратно в постель, поэтому я наскоро допил кофе и вернулся в спальню.
***
- Я нашла тебе нового психолога, - сказала Рита и покосилась на меня, размешивая сахар в чашке.
- Опять? Предыдущий мне не понравился.
- Да, опять.
Я притворился оскорбленным.
- Я вообще не понимаю, зачем мне другой психолог. Разве тебе не нравились наши сеансы?
Рита слегка покраснела, но сдаваться не собиралась.
- Помнишь, я рассказывала о своем бывшем одногруппнике?
- М-м-м... Эдик?
- Эрик. Я говорила с ним - он будет рад с тобой встретиться.
Я нахмурился.
- Костя, послушай...- Рита вздохнула. - Эрик прекрасный психолог и очень хороший человек.
- Ни за что! - перебил я. - Нет-нет, Эрик мне не подходит.
- Почему?
- Он, может, и хороший человек, но у него наверняка нет шелковых чулок и длинных роскошных локонов... - тут мне пришлось уклониться от диванной подушки, брошенной ласковой Ритиной рукой. - ... а у меня есть теория касательно благотворного воздействия шелковых чулок на... - вторая подушка попала в цель, и я так и не смог договорить.
Шелковых чулок у доктора Лозински и вправду не было. Зато у него были длинные густые волосы, мягкая улыбка и крепкое рукопожатие.
- С локонами я ошибся, - констатировал я, пожимая ему руку.
- В каком смысле? - он удивился, но продолжал улыбаться.
- Это всего лишь неуклюжий комплимент. Простите.
Он мне сразу понравился, и это отчасти смягчало неприятную необходимость начинать все сначала.
Что меня беспокоит? Навязчивые страхи. Вижу один и тот же сон, уже много лет подряд. Мне снится, что со мной разговаривают акулы - зовут войти в воду и искупаться. Диагноз - селахофобия. В море не купался лет с тринадцати - именно тогда начались эти сны. Смешно сказать: побаиваюсь даже глубокой воды в собственной ванне. Навязчивый интерес: собираю книги, вырезки и статьи об акулах, их биологии и образе жизни.
Конечно же, я соглашусь заполнить анкету - мне не сложно, напротив.
Ассоциации? Разумеется, давайте пройдем тест. И этот тоже. И этот.
Когда с тестами было покончено, я вздохнул с облегчением. Вздох не остался незамеченным.
- Константин...
- Костя.
- Хорошо, - Эрик Лозински кивнул и улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. - Костя... у вас довольно-таки небанальная фобия. Не буду скрывать, мне очень интересен ваш случай. Кроме того, вы дороги Рите, а мы с ней давние друзья. Мне бы хотелось, чтобы вы знали: если понадобится моя помощь, я всегда готов выслушать вас.
- Спасибо, - искренне поблагодарил я. - Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Телефон у них был в приемной. Я сидел на подлокотнике мягкого кресла и разглядывал аквариум с рыбками, пока дожидался соединения.
- Рита?
- Привет. Как тебе Эрик?
- Ничего. Ты с ним встречалась?
Рита запнулась.
- С чего ты взял?
Я пожал плечами, совершенно забыв, что говорю по телефону, и она меня не может увидеть.
- Да, встречалась. Тебе это важно?
- Абсолютно.
- Абсолютно да?
- Абсолютно нет.
Рита засмеялась, и я с удовольствием вслушивался в ее смех.
- Ты сейчас на работу?
- Да. Увидимся вечером.
- Я тебя люблю.
- И я тебя.
Когда я возвращался домой, было еще светло. По дороге я заглянул в кафе и взял две порции горячего кофе в бумажных стаканчиках. Отпил из своего, обжигая губы. Тот, для кого предназначался второй стаканчик, нашелся в обычном месте - на углу.
- Эй, - сказал я. - Тебе не пора домой? Темнеет, не видно ничего.
- Привет, - отозвался тип в оранжевой хламиде, поднимая глаза от книжки. Рядом с ним стоял прислоненный к столбу транспарант с надписью: “Конец уже близок”. Тип явно замерз - был конец сентября, и погода стояла прохладная. - Еще часик - и двину.
- Держи.
Он благодарно кивнул, принимая кофе.
- Побегу, - сказал я.
- Давай.
Мой сосед из восьмой квартиры был таким всегда, сколько я его помню. Странным. В свободное от ношения транспарантов время он писал сюрреалистические картины на продажу - и некоторые из них даже продавались. Он же изукрасил все стены в нашем подъезде яркими граффити с изображением замысловатых орнаментов. Большинство соседей помнили его еще ребенком, поэтому ко всем чудачествам относились снисходительно. “Совсем с ума спятил, бедняжка,” - вздыхали бабульки у подъезда, - “Как померли родители, так и...”
Я не считал его сумасшедшим - он просто был не таким, как все, и не умел - да и не хотел - этого скрывать. В отличие от меня.
Поднимаясь по лестнице, я столкнулся с человеком, который казался совершенно неуместным на лестничной клетке обычного дома - это был высокий, крепкий старик, смуглый, с лицом, покрытым татуировками. Я был так измучен бессонной ночью и беготней, что мне на какую-то секунду показалось, будто ожило одно из граффити, которыми были щедро изукрашены стены.
- Потерянный. Найденный, - сказал старец, загораживая мне проход. - Давно я не видел твоего лица, Ика-Тибу.
- Это вы мне? - я оглянулся в замешательстве, думая, что он говорит с кем-то, кто поднимается следом за мной.
- Ты не узнаешь меня, но это не страшно, - с грустью и смирением произнес старец и положил руку мне на грудь. - Твое сердце вспомнит, нужно только время.
Я попятился и уперся спиной в перила, а потом схватился за них - мне показалось, что лестница качнулась, как лодка на волнах.
- Вы ошиблись, - сказал я. - Я вас никогда раньше не видел. Простите.
Решительно отстранив его, я поднялся на пару ступенек, но остановился, когда за моей спиной произнесли:
- Как давно ты видишь сны?
- Какие сны? - я знал, о чем именно он спрашивает. - Откуда вы знаете?
- Ты - нашего племени, Ика-Тибу. Все мы видим эти сны. Предки говорят с тобой.
- Предки? Мои предки - млекопитающие, - я чувствовал, что несу бред, но не мог остановиться. Я поднялся еще на несколько ступенек с твердым намерением пройти к себе домой.
И что дальше? Захлопнуть дверь в надежде, что этот странный человек испарится? Убедить себя, что его слова о снах - нелепое совпадение?
Я снова скатился вниз по лестнице. Старик молча смотрел на меня.
- Что вы знаете о моих снах? - спросил я требовательно.
- Ты видишь океан. Лагуну. В воде - Их тени и плавники.
Я сел на ступеньки - мне вдруг срочно понадобилось присесть. Но слушать, как тебе раскрывают тайну всей твоей жизни, на грязной лестнице - что может быть нелепее?
- Зайдем ко мне, - сказал я и пошел вперед, не дожидаясь ответа. Я знал, что старик идет за мной.
Гость сел на предложенный табурет - он молчал все время, пока я заваривал чай. Я поставил наши чашки на стол, сел, и когда стало ясно, что тянуть дальше нет никакого смысла, попросил его:
- Расскажите мне.
Старик кивнул.
- Мы - древнее племя, одно из древнейших, - начал он. - Меня зовут Найо. Я старейшина. Среди нас нет женщин, одни лишь мужчины, поэтому Великие Предки хранят нас и продолжают наш род. Каждый из нас, когда достигнет зрелости, начинает видеть сны - те, что видишь и ты, Ика-Тибу. Каждый из нас, появляясь на свет, имеет брата по судьбе - того, с кем он пойдет на встречу с Великими Предками, когда придет время принять Первую Любовь.
- Что? - от неожиданности я подавился чаем. - Какую любовь?
- Первую - ту, которая разбудит его душу ото сна. От которой проснутся воспоминания о прошлых жизнях.
- Я не верю в прошлые жизни.
- А во что ты веришь, Ика-Тибу?
- Я... Ни во что.
Найо покачал головой.
- Это не ты говоришь, Ика-Тибу. Это тобой говорят.
- Кроме того, у меня уже была первая любовь. И никакие воспоминания не проснулись.
- Не злись, - он осторожно коснулся моей руки. - Я понимаю - тебе трудно поверить.
- И что же, у меня тоже есть “брат по судьбе”?
Найо кивнул.
- И где же он - отправился сам на свидание с первой любовью?
Найо усмехнулся.
- В твоем голосе больше яда, чем в шипах рыбы-скорпиона, Ика-Тибу, - мягко сказал он, и я почувствовал легкий укол вины. - Он тут, недалеко. Если захочешь увидеть Тангату, я позову его.
- Я не хочу. Не сейчас.
- Я искал тебя много лет, - продолжал Найо. - С того самого дня, когда Большая Белая не вернулась обратно.
Я похолодел:
- Большая белая?..
- Я ждал девять месяцев после ритуала. Она должна была принести младенца, но ни ее, ни младенца не было. Ни на следующий день, ни через год после положенного срока. Я думаю, что-то случилось с ней во время Путешествия - и оттого тебе пришлось родиться в другом месте.
Тут я понял, что больше не могу это слушать: меня захлестывала паника. В голове промелькнуло: “Я так и знал, они не оставят меня в покое. Выберутся на берег...” Подавив эту дикую мысль, я взял себя в руки. Если это розыгрыш, то он удался на славу. А если нет... Я подергал ворот рубашки, расстегнул - мне не хватало воздуха. Если это не розыгрыш - то я сошел с ума.
- Пожалуйста, уходите сейчас.
Найо встал.
- Хорошо, Ика-Тибу. - сказал он и поклонился. - Если ты захочешь продолжить наш разговор, найдешь меня здесь, - он протянул мне листок с адресом.
Проводив его, я прислонился к двери.
...розыгрыш? Нет никого, кто мог бы меня так разыграть. Никто не знал о снах, кроме моих родителей и Риты - а теперь еще и Эрика Лозински, которого смело можно было списывать со счетов, поскольку я впервые увидел его сегодня утром.
Гораздо вероятнее, что я наконец-то совсем сошел с ума и вижу то, чего нет. Никакое это не откровение, а обыкновенная шизофрения - наверное, забавно было бы смотреть со стороны, как я беседую с пустым местом. Мне очень захотелось кого-нибудь ударить. Под руку попалась большая ваза, и я метнул ее, не давая себе времени подумать. Она с глухим стуком ударилась о стену и раскололась.
И так всегда, подумалось мне. Вчера я был еще относительно нормален, а сегодня - всё, развалился на куски, как эта ваза, и уже ничего нельзя отменить.
- А как же мои сны? - спросил я вслух. Может ли быть, что я так устал от них, что придумал себе такое “объяснение”?
В дверь постучали. Мне даже не нужно было гадать, кто это - из всех людей, когда-либо приходивших ко мне, только один принципиально не пользовался звонком.
- Заходи, - сказал я и посторонился, пропуская соседа из восьмой.
- У тебя тут что-то грохнуло, - сказал он. - Решил зайти, глянуть.
Его взгляд остановился на кучке осколков.
- Разбилась, - сказал он, и я поморщился. Рита огорчится, ей всегда нравилась эта ваза. - Ты бросил ее в стену?
Я пожал плечами. Мне пришла в голову мысль.
- Скажи-ка... я похож на сумасшедшего?
Он посмотрел на меня.
- По-твоему, сумасшедший должен быть похож на сумасшедшего? - в его голосе мне послышалась ирония.
- Думаю, не обязательно, - согласился я. - Ты ведь домой шел?
Он кивнул.
- Кинул транспарант и поднялся к тебе.
- Никого не встречал на лестнице?
- Никого. А что? - он потянулся и помассировал шею.
- Да ничего... - я сел на корточки и принялся собирать останки вазы. Некоторое время он молчал, а потом сказал:
- У меня дома есть пиво.
Я выбросил осколки в мусорное ведро и отряхнул ладони.
- Идем.
В последний раз я заходил в квартиру номер восемь пару лет назад. И тогда уже она была забита пыльными стопками книг, поднимающимися едва ли не к потолку, и кучей деревянного хлама: обломки рам, подрамники, какие-то доски непонятного назначения.
Меня сразу же снабдили бутылкой пива, и я отправился рассматривать картины, пока хозяин квартиры возился на кухне. В большей из комнат не было мебели, только ящики со всевозможными тюбиками и баночками, тряпка со следами краски на подоконнике, мольберт и холсты, холсты...
- Что это у тебя? - крикнул я, присматриваясь к полотну на мольберте. Яркие, выпуклые пятна никак не желали складываться в образ, понятный для мозга. - Новое, я имею в виду.
- Где? - он заглянул в комнату. - А... Не смотри вблизи. Отойди подальше.
Я отошел и снова присмотрелся.
Отдельные крупные мазки словно зашевелились, сливаясь воедино. Аляповатость обернулась объемом, дикое сочетание цветов - необычной светотенью. Передо мной на холсте покачивалась мутная зеленоватая вода, в которой можно было различить силуэт огромной рыбы, плавающей вверх брюхом. На белесое раздувшееся тело падали солнечные блики, а темнота под ней казалась багровой и свисала лохмотьями. Я был там, то внутри этой рыбы, то снаружи, в багровой темноте, среди падальщиков, пожирающих ее мясо.
- Эй... ты чего синий весь?
Я обернулся на голос, не в силах даже пошевелить губами.
- Тебе плохо, что ли?
Я пошел к двери, натыкаясь на все, что попадалось по пути. Из прихожей не был виден мольберт, и мне удалось кое-как продышаться.
- Болит чего?
- Я... я забыл выпить капли. От аллергии, - соврал я. - Мне срочно нужно домой, извини.
- А... Ладно. Тогда до завтра, - он даже не слишком удивился, видимо, привык к тому, что гости выскакивают из его дома, как ошпаренные.
Промучившись весь вечер и всю ночь, наутро я принял решение. Рите я не стал говорить о том, что произошло вчера - не хотел ее пугать. Дождавшись, когда она уйдет на работу, я набрал еще один телефонный номер. Постоял, слушая щелканье и гудки, пока телефонистка переключала на международный.
- Алло, мам? Нужно поговорить.
Мои родители почти не бывали дома - сколько я себя помню, они беспрестанно куда-то уезжали и откуда-то возвращались, привозя с собой запахи незнакомых стран, сувениры и открытки.
- Как Тимбукту?
- Ой, да как обычно в это время года, - она засмеялась, и я не удержался от улыбки - такой у нее был заразительный, молодой смех.
- Мне нужно задать тебе один вопрос. Он может показаться странным, но ты уж ответь на него, ладно?
- Уж отвечу, ладно.
- Где вы с отцом были за девять месяцев до моего рождения?
- Почему ты спрашиваешь? - она была озадачена.
- Я хочу узнать место своего зачатия. Максимально точно.
- Костик...
- Мама, пожалуйста. Это важно.
- Перт. Мы с отцом были в Перте, насколько я помню.
- Спасибо, - прошептал я. - Я пойду. Опаздываю. Пока!
Я положил трубку и еще некоторое время стоял, глядя прямо перед собой. Перт... Побережье Австралии. Большая Белая не вернулась из Путешествия, сказал Найо. Белые акулы мигрируют - в своем навязчивом увлечении акулами я прочел достаточно книг, чтобы знать это четко. И ведь вполне могло случиться так, что во время очередной миграции...
Я огляделся, пытаясь вспомнить, куда задевал бумажку с адресом, который мне вчера дал Найо. Бумажка - измятая и надорванная - отыскалась в заднем кармане брюк.
На улице моросило. Пробегая мимо магазина на углу улицы, я увидел своего соседа из восьмой квартиры - все в той же оранжевой хламиде и в дождевике. На транспаранте, который он держал в руках, расплывались буквы. “Выбор за тобой” - прочел я мимоходом. При виде меня он энергично замахал руками - но я не мог сейчас тратить время на разговоры, поэтому просто помахал ему в ответ.
Адрес, по которому я должен был искать Найо, оказался адресом обычной квартиры в многоэтажном доме. Я поднялся на лифте и позвонил в дверь. Открыл мне высокий хмурый парень - и мы несколько секунд просто стояли и смотрели друг на друга, покачиваясь, будто змеи перед броском. Все в нем меня раздражало, я даже не ожидал от себя такой беспричинной ненависти к человеку, которого видел впервые в жизни. У него была темная кожа и татуировки, как у Найо - и только по этой причине я не развернулся и не ушел оттуда.
- Мне нужен Найо, - сказал я наконец.
- Найо скоро вернется, - голос у парня неожиданно оказался тягучим и низким. Слова он выговаривал немного странно - я никак не мог понять, что это за акцент. - Тангата.
- Что?
- Меня зовут Тангата.
- Очень приятно, - машинально ответил я.
Он сделал приглашающий жест, и я вошел. Квартира - пустая, с гулкими стенами и запахом сырости - казалась совсем нежилой.
- Тангата, говоришь... Найо сказал, ты мой “брат по судьбе”, что бы это ни значило.
Он резко обернулся ко мне.
- Да. Именно так.
- Я не спросил тогда у Найо - что это за встреча с Предками, на которую мы с тобой должны были отправиться? - как я ни старался держать себя в руках, все, что я говорил, звучало развязно и вызывающе. - Может, ты мне расскажешь?
- Расскажу, - ответил Тангата. - Это ритуал принятия Первой Любви. Его проходят все в нашем племени - Первая Любовь оживляет душу и возвращает нам воспоминания о прошлых жизнях.
- Что это за ритуал? - спросил я напряженно.
- Двое, братья по судьбе, спускаются в священную лагуну, чтобы встретить Предков. Предки приплывают к самому берегу и ждут. Двое, братья по судьбе, входят в воду.
Меня била мелкая дрожь.
- Входят в воду, где полным-полно акул?
- С ними остается только одна. Одна на двоих - Первая Любовь, подаренная судьбой, - и они принимают ее и обретают воспоминания. Одного из них акула поглощает, чтобы он мог возродиться. А второй возвращается и ждет.
- Поглощает? - я внезапно охрип. - Пожирает, ты хотел сказать?
Тангата смотрел на меня озадаченно.
- Ты ведь это не серьезно? Вы психи. Настоящие психи.
И тут до меня дошло. Это просто галлюцинация, как я и подумал сразу, когда увидел Найо. Мне мерещится. На самом деле никто не уговаривает меня ехать куда-то за тридевять земель и лезть в море, кишащее акулами. Я просто пришел в нежилую квартиру - хозяева продали ее и съехали или, скажем, старушка, которая жила здесь, померла, а родственники никак не могут поделить наследство, вот она и пустует - и разговариваю сам с собой. Я засмеялся от облегчения.
- Я ошибся, - сказал я ему, пятясь к двери. - Тебя нет. Я тебя выдумал. И Найо. Тогда, в первый день, мой сосед должен был встретить его на лестнице. А он не увидел никого. Так что, увы, я все же немного сумасшедший, но зато никакой не хренов туземец. Счастливо оставаться.
Тангата не пытался меня остановить.
Ближайшая телефонная будка находилась в соседнем доме. Сначала я долго шарил по карманам, потом никак не мог попасть монеткой в щель.
- Эрик... Это Костя. Здравствуйте, - мне казалось, что я держу себя в руках, но пальцы у меня дрожали, и телефонная трубка подпрыгивала. - Не могли бы вы прописать мне успокоительное? Любое.
- Что-то случилось? - профессиональные нотки в его голосе смешивались с искренним беспокойством.
- Да. Нет, - я совсем запутался. Не мог же я просто так сказать ему, что у меня начались галлюцинации? Как бы мне удалось тогда скрыть это от Риты? - Я плохо высыпаюсь. Мне просто нужно немного отдохнуть.
- Так... - он на секунду задумался. - Сегодня после шести я буду свободен. Приходите.
- Спасибо.
Мне просто нужно отдохнуть, убеждал я себя. Я соберусь с силами, а потом что-нибудь придумаю. Обязательно.
Как я и думал, просто так отделаться от Эрика Лозински мне не удалось. Но я даже рад был поговорить хоть с кем-то. К этому времени мне удалось успокоиться, я даже поверил в то, что ничего страшного со мной не происходит - я просто хочу засыпать, точно зная, что не будет никаких блужданий по берегу синего желе.
- Я хотел спросить, Эрик...
- Пожалуйста.
- Часто ли у людей с фобиями бывают галлюцинации?
Эрик быстро взглянул на меня.
- У вас галлюцинации?
- Нет-нет, - заверил я, - Это вопрос чисто теоретический.
- Галлюцинации нередки у людей с фобиями. Костя, вы можете рассчитывать на полную конфиденциальность. Если вас что-то беспокоит, давайте обговорим это сейчас.
- Меня? - я натянуто улыбнулся. - У меня проблемы с засыпанием. Вот и все.
Я справлюсь, уговаривал я сам себя. А успокоительное мне поможет.
Успокоительное действительно помогло - я давно не был так безмятежен.
- Был сегодня у Эрика. Вот, он прописал мне, - сказал я Рите, протягивая ей упаковку таблеток. Она, нахмурившись, прочла название и кивнула, а некоторое время спустя спросила осторожно:
- Как ты себя вообще чувствуешь?
- Хорошо, - я обнял ее. - Просто немного устал. Останусь завтра дома - в институте один день без меня обойдутся.
- Вот и правильно, - в ее голосе сквозило облегчение, и мне на секунду стало стыдно, что я ее обманываю - но всего лишь на секунду.
Спал я в эту ночь совершенно без снов. И мне это нравилось.
Утром меня разбудил стук в дверь, долгий и настойчивый. Когда я открыл, то увидел своего соседа - он стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу.
- Привет. Не разбудил?
- Да ничего.
- А я вот зашел спросить, как твоя аллергия.
- Моя что? - я смешался. - А... аллергия уже прошла. Спасибо.
Мы помолчали.
- Я пойду.
- Увидимся.
Он подхватил транспарант, который во время разговора стоял прислоненный к стене. Буквы, черные и четкие, проплыли передо мной: “Решайся, наконец”. Я стоял, ошарашенный, и смотрел, как он спускается по лестнице. Я совсем уже собрался догнать его и спросить, откуда он берет свои дурацкие транспаранты, и вообще, какого черта на самом деле было нарисовано на той незаконченной картине на мольберте - как вдруг увидел, что на лестнице стоит Найо. Он отделился от стены и стал подниматься. В какой-то момент они столкнулись плечами - я это ясно видел, - но ничего не произошло. Как будто Найо был бесплотен.
Дождавшись, когда он войдет, я закрыл дверь.
- Ты приходил вчера, - сказал Найо.
- Да.
- Ты думаешь, что болен и видишь то, чего нет.
Я едва не задохнулся от сарказма:
- По-твоему, я не прав? Прошлые жизни, говорящие акулы... И почему никто, кроме меня, тебя не видит? Ты невидим и бесплотен для них, но не для меня. Следовательно, на самом деле тебя нет, а я - псих с галлюцинациями.
Найо усмехнулся.
- Ты приучился не верить себе, Ика-Тибу. Это тяжело, должно быть. Но тогда зачем же ты приходил вчера?
- Мне показалось, я что-то вспомнил. И если допустить, хотя бы на секундочку, что все именно так, как ты рассказываешь - и этот твой Тангата рассказывает...
- Продолжай.
- Если поверить, что мне не показалось... Я вспомнил, как умерла Большая Белая. Я видел ее мертвой.
На лице Найо не шевельнулся ни один мускул - оно просто стало вдруг землисто-серым.
- Скажи... может так быть, что это я виноват? Я не хотел больше возвращаться, вспоминать свои прежние жизни, не хотел быть одним из вас и заставил ее умереть...
Найо коснулся моего плеча.
- Не думаю, Ика-Тибу, - сказал он, - Тот человек, который только что заходил к тебе...
У меня появилось нехорошее предчувствие.
- Что с ним?
- Он - твой Ури. Спутник.
- Спутник? Как рыба-лоцман? - я недоверчиво рассмеялся.
Найо молчал.
- Как это может быть? - спросил я, повышая голос. - Я не понимаю.
- Когда погибла Большая Белая, тебе тоже пришлось умереть, чтобы снова родиться у людей. Ты выбрал себе Спутника, создал связь - незримую, еще до рождения. Ты бы этого не сделал, если бы не хотел, чтобы мы нашли тебя рано или поздно. Все неосознанное, чем живет твоя душа, отголоски мыслей и воспоминаний о прошлом - все это проходит через него. Тебя мы найти не могли - но мы могли найти твоего Ури по этим отголоскам.
- Скажи, Найо, - я вцепился в старика, едва удерживаясь, чтобы не встряхнуть его. - Если бы я не сделал его своим Ури, он был бы совсем другим? Из-за меня он такой?..
Найо пожал плечами.
- Это нелегкое испытание для человека, и он справляется вполне достойно.
В прихожей снова позвонили, и я безропотно отправился открывать - то ли все еще действовало успокоительное, то ли за эти пару дней я уже привык, что моя квартира, в которой редко бывал кто-либо, кроме меня и моей девушки, превратилась в подобие проходного двора.
Тангата вошел, оглядываясь так, будто его очень интересовал интерьер. Я не удержался и протянул руку, чтобы пощупать его - мне хотелось убедиться, что он материален, и он был материален - как и Найо. В отчаянии я схватился за голову.
Оба они стояли и смотрели на меня, и на их лицах было совершенно симметричное выражение жалости и понимания.
- Я ухожу, Ика-Тибу, - сказал Найо. - Я не могу больше ничем тебе помочь. Все решения принимаешь ты сам.
- Стой! - воскликнул я. Мне не давала покоя одна мысль, и я не мог отпустить его, не спросив. - Ты говорил, ты ждал, когда Большая Белая принесет младенца. Меня.
- Да.
- Значит, в прошлой жизни...
Найо на секунду прикрыл глаза и ответил:
- В прошлой жизни ты был моим братом по судьбе. Большая Белая поглотила тебя, чтобы ты мог переродиться, а я остался ждать. В этой жизни ты должен был стать моим сыном.
Я не видел, как Найо уходил. Я сидел, обхватив голову руками и раскачивался - думаю, если бы Эрик Лозински увидел меня сейчас, он бы понял, что мне нужно не простое успокоительное, а кое-что посерьезнее. Но со мной рядом не было никого, кроме Тангаты - он остался, и я не пытался его прогнать. Он уселся на подоконник и принялся разглядывать улицу сквозь залитое дождем стекло.
- За что ты цепляешься? - спросил он, глядя в окно. - У тебя ничего нет.
- У меня есть родители, друзья. Есть Рита.
- Ты не любишь ее.
Я вспыхнул.
- Откуда тебе знать? - я почти орал.
- Я не могу объяснить.
- Попробуй.
Тангата повернулся ко мне, закрыл глаза и вытянул руку - ладонь напротив моей груди. Я сделал шаг в сторону - он слепо повернулся за мной, будто намагниченный.
- Она милая, - заговорил он, и его голос изменился. - Красивая и возбуждает. Ничего не требует, не то что Фрида. Не люблю стерв.
Тангата замолк.
- Как ты это сделал? - спросил я и понял, что это прозвучало глупо.
- Я - как ты. Вижу тебя. Чувствую. А ты сам не видишь и не чувствуешь.
Тангата легко спрыгнул с подоконника и подошел ближе, взял мои ладони и прижал к моему лицу. Я не пытался вырваться - я был загипнотизирован его плавными движениями.
- Глаза закрыты. Вот так, - сказал он. Я ничего не видел, и мне было хорошо в темноте. - А нужно вот так... - он развел мои руки в стороны. - Кстати, кто такая Фрида?
Я оттолкнул его.
- Это неважно.
Тангата склонил голову набок.
- Да, я так и подумал.
Когда в прихожей со щелчком повернулся ключ, я даже не удивился - сегодня был день, когда события и разговоры шли цепочкой, не оставляя мне времени на раздумья.
- Я сбежала с работы, - сказала Рита, подходя ко мне. - Решила зайти, посмотреть, как ты тут.
Она наклонилась, поцеловала меня, быстрым движением убрала завиток волос со лба, и у меня от нежности оборвалось сердце.
Я взял ее за руку и подтянул к себе.
- Ты красивая, - сказал я, прижимаясь к ней лицом. - Ты такая красивая, Рита.
Тангата ошибается - я люблю Риту. Но отчего тогда мне кажется, как будто часть меня бесстрастно наблюдает за нами? Сидит рядом с Тангатой, который вцепился в подоконник так, что побелели костяшки пальцев, и смотрит, как я раздеваю свою любимую женщину и укладываю на постель. Бархатная белая кожа под моими ладонями, податливое тело. Тонкая цепочка с медальоном - мой подарок - перечеркивает тонкую шею. Влажные губы, влажное тепло вокруг меня.
Зря я не прогнал Тангату - он слишком шумно дышит, так же, как я, и дергает кадыком, будто не может проглотить сухой комок, застрявший в горле.
Вся комната движется вместе с нами, раскачивается на волнах, и у меня все замечательно, нормальная жизнь, не хуже, чем у всех. Чего мне не хватает? Все хорошо. Если забыть о снах, - но есть же таблетки, я справлюсь, это пройдет. Если забыть о Тангате, о Найо, и снова поверить, что я все это выдумал, и закрыть ладонями глаза.
Слишком много “если”.
Я увидел, как у Тангаты кривится рот, будто он с трудом удерживается от стона, и понял, что пропустил собственный оргазм. Напряжение отпустило, но не осталось ничего, кроме усталости. Я так устал бояться и не верить самому себе. Я обнимал Риту, вдыхал запах ее кожи и не мог насытиться им, словно перед долгим расставанием. Бедная Рита. Она не виновата в том, что я не тот, кем пытался быть.
- Мне нужно в ванную, - прошептала она.
Я засмеялся и разжал руки. Когда закрылась дверь ванной, я встал и подошел к окну. Тангата не смотрел на меня.
- Сварить тебе кофе? - крикнула Рита.
- Нет, спасибо. Я полежу еще немного, может, посплю.
- Не забудь выпить таблетку.
- Не забуду.
Я облокотился о подоконник рядом с Тангатой.
- Что же мне делать?
Тангата повернулся и уставился на меня с любопытством:
- Ты хочешь, чтобы я сказал, что тебе делать?
- Да... Нет, - я вконец запутался.
- Тебе обязательно нужно, чтобы кто-нибудь говорил тебе, что делать?
Я выругался и принялся ходить взад-вперед по комнате - стоять на месте было совершенно невозможно.
- Понимаешь... - мне было трудно подобрать слова. - Рита любит меня.
Тангата не ответил, и я продолжал:
- Мне с ней хорошо. Разве этого не достаточно?
Тангата смотрел на меня, не мигая.
- Тибу... - сказал он, и его голос звучал неожиданно мягко. - Если бы этого было достаточно, ты бы не видел сны.
- Не смей жалеть меня, - сказал я. - Не смей.
Я подошел к тумбочке и взял в руки упаковку таблеток. Повертел и положил обратно.
- Что мне делать?
- Мне казалось, мы уже поговорили на эту тему, - Тангата ухмылялся.
- Ты не понял, - я помедлил, - Я пойду с тобой. Я хочу, чтобы ты сказал, что я должен делать.
Тангата встал и подошел ко мне.
- Ты не прожил свою настоящую жизнь, - сказал он. - На ее месте - пустота. Ты можешь прожить ее сейчас.
- А что случится со мной - с теперешним мной? Что будет с Ритой, с моими родителями?
Тангата покачал головой.
- Я не знаю, - просто ответил он.
Я не мог уйти, не сделав один звонок.
- Алло, Эрик? Это Костя. Простите, что потревожил. Мне кажется, я нездоров. Сильно нездоров. Я знаю, Рита вам до сих пор небезразлична. Пожалуйста, сделайте так, чтобы у нее все было хорошо, насколько это возможно. Где я? Дома. Конечно, приезжайте. Запишите адрес...
Стоя рядом с Тангатой у окна, я смотрел вниз. Через пять минут у подъезда резко остановилась, взвизгнув тормозами, новенькая бежевая машина, и из нее выскочил доктор Лозински, без куртки и с непокрытой головой. Видимо, он так спешил, что не успел одеться.
Я посмотрел на Тангату.
- Пора.
Не знаю, что я оставил после себя - труп с разорвавшейся аортой или слюнявого идиота. Не знаю, что было потом с Ритой, и показалось ли мне, будто я услышал напоследок грохот разбитого стекла и женский визг, и поверх всего этого пронзительную нескончаемую трель дверного звонка. Не знаю, что было с моими родителями, и остался ли мой сосед из восьмой прежним, когда связь, созданная мной, разорвалась. Я надеюсь только, что судьба была милостива к ним - к тем, кого я оставил позади.
Потому что через минуту я уже не помнил о них.
Эпилог
Два мальчика шли навстречу друг другу по тропинке, но ни один из них не замечал другого. И только когда до столкновения оставалась пара шагов, оба вдруг подняли головы и посмотрели друг другу в глаза. У Тангаты глаза были черные и блестящие, как оливки, лоснящиеся от сокрытого в них масла. А что он видел в моих глазах, я не знал - я забыл, как выгляжу или, скорее, как привык выглядеть в прошлом своем воплощении.
Мы стояли посреди дороги, а вокруг нас проносились чьи-то тени, мелькали смазанные силуэты - время все ускорялось, как будто кто-то спешно проматывал запись. И посреди этого хаоса были мы двое и был покой.
Иногда время замедлялось, и мы видели, как наши соплеменники уходят на встречу с Предками, спокойные и сосредоточенные, и как возвращается только один.
- Мы тоже так пойдем, когда вырастем, правда? - спрашивал я Тангату, и он кивал, соглашаясь.
Найо тоже был там. Он был молод и полон сил. Иногда я просил его:
- Найо, расскажи, что было после того, как меня поглотила Большая Белая в прошлой жизни.
- О, я так ждал тебя обратно! - Найо шутливо закатывал глаза и прищелкивал языком. - Вышел на берег, упал на песок и заплакал от счастья и тяжести на душе.
- Какой тяжести?
- Нелегко вспоминать все, что было с тобой за много-много лет, Ика-Тибу. Но мысль о тебе поддерживала меня - я думал, пройдет девять месяцев, и Большая Белая вернется и принесет мне младенца. А с младенцами, сам знаешь, времени на пустые мысли не остается.
- Что ты, Найо! Откуда мне знать, каково с младенцами?
И Найо смеялся и говорил:
- Ты еще вспомнишь, Ика-Тибу, когда придет время.
Время.
Оно ускорялось и замедлялось, и мне казалось, что где-то надо мной с легким жужжанием крутится колесико старенького магнитофона. Но даже это слово - “магнитофон” - было нездешним, будто из другой жизни.
Так продолжалось долго-долго, а потом мы с Тангатой начали видеть сны. И после одного из них наступило утро, когда мы должны были отправиться на встречу с Великими Предками.
Мы пошли вниз по тропинке к священной лагуне - так, как до нас ходили другие, и как мы оба, несомненно, тоже когда-то ходили - спокойные и сосредоточенные. Вода была синей и прохладной - и мы зашли в воду, слушая голоса Предков, исполненные ласки и умиротворения.
Мне казалось, я никогда не видел ничего прекраснее, чем это зрелище - синее небо, синяя вода, смеющийся Тангата, у которого, как и у меня, все внутри кричало и пело от восторга.
А потом Предки ушли, и рядом с нами, в воде, осталась только одна тень. Мне показалось, что я узнаю ее - это была Большая Белая. Она снова была жива, и я подумал, что если вернусь сегодня на берег, обязательно спрошу Найо, как это получилось. В руку мне толкнулся огромный нос, и я увидел, что у меня кровоточат костяшки пальцев, оцарапанные жесткой кожей, но боли не почувствовал. Берег был уже далеко, а мы все плыли, держась за серпообразный плавник.
Любовь переполняла мое сердце. Хотелось кричать о своем счастье - и мы кричали до тех пор, пока все вокруг не взорвалось ослепительным потоком света, в котором мелькали, словно в истекающем золотом роге изобилия, знакомые и незнакомые лица, прошлые и будущие события, забытое и то, что предстояло забыть.
@темы: конкурсная работа, Радуга-2, рассказ
-
-
30.12.2010 в 11:52Личный фаворит. Поэтому сначала буду ворчать и сетовать на недостатки.
буквы, много
10/10
-
-
30.12.2010 в 11:55-
-
30.12.2010 в 13:01Автор, мне очень понравился зачин и то, как раскрыта тема, это прекрасно. И от сюжета, и от героя, кажется, хотелось бы большего. А лучше бы вообще с ракурса проводника представили все, имхо. Но вы мне очень понравились.
-
-
30.12.2010 в 13:59-
-
30.12.2010 в 14:29-
-
30.12.2010 в 15:54