The end is nigh
Название: Ванька идет на выборы
Типаж: воинственная мать
Квест: история о спасении из зоны эпидемии
Автор: Китахара
Бета: анонимный доброжелатель
Краткое содержание: крадущийся фикус, затаившаяся мотивация.
Примечание: не глуму ради, а оно само напросилось.
читать дальше
– Морозов! Куда! Куда, я тебя спрашиваю!
Вопли нянечки раздавались далеко позади. Ванька не удержался: обернулся, показал язык и рванул дальше, шлепая босыми пятками по грунтовке.
Нет, до чего он здорово придумал, какой он молодец!
Ванька готовился со вчерашнего вечера: зашел в гости к товарищам с третьего этажа, поболтал о том о сем – да и уболтал. Всего-то за три яблока и отстрелянную гильзу: чего там, даже гильзы не жалко ради такого дела. Но вообще не очень-то поторгуешься, если в палатах решеток на окнах нет только под самой крышей.
Веревка из трех простыней получилась прочная. Когда нянечка, охая и еле волоча ноги, ушла в сестринскую, прятавшийся за шкафом Ванька шустро закрепил веревку на батарее и выкинул наружу. И, пока подельники стояли на шухере, сноровисто полез в окно, прямо как был – в синих трусах и белой майке.
А что остается, если никуда не выпускают?
Не учел только, что сестринская – как раз под этой палатой, на втором этаже.
Нянечка, увидав Ваньку в окне, выронила изо рта недожеванный кусок сала и застыла – вроде хотела всплеснуть руками, но передумала.
– Батюшки! – завопила она так, что слышно было даже через двойное стекло. – Ты куда это, Морозов!
И кинулась отпирать окно, как будто хотела сдернуть Ваньку с веревки.
Ванька всерьез испугался и пополз с утроенной быстротой: до земли было еще метра два, а то и два с половиной, длины простыней хватало, а вот падать отчего-то совершенно не хотелось.
– Стой, кому говорят! – раздалось уже прямо над головой.
Толстые нянечкины пальцы попытались ухватить Ваньку за волосы.
Эх, была не была!
Он крепко зажмурился и ухнул вниз.
– А-а-а-а-а-а, убился! – завизжала нянечка.
– И ничего не убился, – открывая один глаз, проворчал Ванька. Упал он удачно, успел сгруппироваться и даже, кажется, ничего себе не отбил.
Нянечка в окне исчезла: видать, потащилась к выходу.
« Прибьет, – пронеслось в голове у Ваньки. – Драпать».
– Мороо-о-о-озов! – милицейской сиреной провыло вслед.
Морозов припустил быстрее.
– Пст, – сказал Ванька, высовывая нос из-за стога. – Пст, ну, кому говорю!
– А-а-а, чтоб тебя! – аж подпрыгнул Колька, мирно дрыхнувший на земле. С лица его упала большая, явно отцовская панама. – Ты откуда?
– Сбежал! – подбоченился Ванька. – Ну как можно! Сегодня ж выборы, а я там!..
– Понял, понял, – вздохнул Колька. – Так а я тебе зачем?
– Колян, – торжественно выпятил грудь Ванька, появляясь из-за стога во всей красе синих трусов. – Хочешь прогулять три недели школы?
В Колькиных шмотках было слишком просторно: штаны то и дело норовили сползти до колен, рубашка болталась почти до них же. Зато великоватую кепку Ванька специально натянул пониже. Зная все подходящие дыры в заборе, прошмыгнуть на стадион оказалось раз плюнуть. Устроившись в проходе между забитых трибун, Ванька приготовился внимать.
Тем временем на возвышение между двумя статуями Родин-матерей (одна с мечом и щитом, другая с серпом и молотом) поднялся круглый, как колобок, Почетный Председатель.
– Дорогие товарищи! – обратился он.
Товарищи согласно пошумели.
– Сегодня мы в двадцать пятый раз собрались здесь, чтобы выбрать Действующего Председателя нашего колхоза на ближайшие пять лет! Ура, товарищи!
Товарищи рявкнули в несколько тысяч глоток. Кое-кто даже подкинул кепку. Помня о конспирации, Ванька сдержался.
– Сегодня мы выбираем из двух прекрасных женщин! – надрывался Почетный, исходя на чистый восторг. Ванька смотрел во все глаза, полностью разделяя его чувства. – В правом углу у нас Аксинья Тихоновна, доярка-передовик, герой труда!
Правая статуя ожила, задвигалась, лязгая суставами, и помахала стадиону щитом.
Стадион взвыл.
– В левом углу у нас – трактористка-стахановец, обратно герой труда, Марья Ильинична!
Левая статуя изящно отсалютовала молотом. Желание подбросить кепку стало просто нестерпимым, но вместо этого Ванька всего лишь заорал, вторя односельчанам.
– И пусть победит лучшая! – подытожил Почетный и с неожиданной для его телосложения прытью ретировался с поля боя.
– Давай, давай! – заорал Ванька, но его голос потерялся в общем гуле.
Родины-матери поклонились друг другу и…
И подлая Аксинья ударила первой!
Звук, с которым меч громыхнул о броню, был похож на колокольный звон в культовом сооружении поклонников «опиума для народа».
– У-ы-ы-ы-ы! – стиснул зубы Ванька. – Ы-ы!
Марья помотала железной головой – и так с размаху засадила сопернице в плечо молотом, что та пошатнулась и отступила на шаг.
– Да! – заорал Ванька. – Мочи ее! Вали доярку!
Мать-с-молотом не теряла завоеванных позиций – все наступала и наступала, молотя, куда придется. Аксинье оставалось только бестолково махать руками.
– Щит, щит тебе на кой, дура! – злился мужик рядом: не иначе поставил на исход боя последний рубль. Ванька чуть было не крикнул, чтобы не подсказывал.
Впрочем, Аксинья уже и так догадалась использовать второй предмет своего вооружения: выронив меч, она схватила щит двумя руками и замахнулась на Марью, как замахивается букварем первоклассник, пытаясь донести до головы девчонки свою любовь.
Это и была ее роковая ошибка.
Марья поднырнула под руки Аксиньи и ударила ее в открытый корпус – та пошатнулась и рухнула на спину. Победительница торжествующе подняла серп: бой велся до первого падения.
Зрители зашлись криками, аплодисментами счастливым визгом – по стадиону, что называется, прокатился шквал. Лицо-забрало откинулось, и под ним показалось настоящее лицо Марьи Ильиничны – румяное, круглое, миловидное, с большими карими глазами.
Марья смущенно улыбнулась и помахала толпе молотом, и тут Ваньку прорвало:
– Мамка! Молодец, мамка! Ура!
И он таки подбросил кепку.
Оглянулся, не видит ли кто – и уткнулся взглядом в строгую рожу больничного сторожа.
– Что ж ты хулиганишь? – спросил дед, отвешивая ему ласковый подзатыльник. – Нянечку напугал. Ветрянку разносишь…
– Так мамка же, – счастливо и щербато улыбнулся Ванька.
– Я, может, за тебя поболеть пришел, – дулся Ванька, потирая отбитое. Рука у матери была тяжелая, как у той Родины с молотком. Теперь хоть не садись.
– Бестолочь, – фыркнула мамка, сдувая светлую челку с высокого лба. – А одежду где взял?
– Не скажу, – пуще прежнего насупился Ванька. – Врагу не сдается наш го-о-орды-ый…
– Тьфу, не голоси. Ясно, своих не выдаем. Но ты смотри, если Колька с ветрянкой в больницу попадет…
– Как это «если», – Ванька почувствовал, что улыбка расползается просто-таки до ушей. – Я ж ему и руку пожал, и подышал на него, и даже на ботинок плюнул!..
– А на ботинок зачем?.. – удивилась мамка. Ванька почувствовал, что она уже не сердится, и, усевшись рядом на койку, стал болтать ногами. Вопреки опасениям, не очень оно и болело.
– А так, на всякий случай, – сообщил он. – Ма, а ма? А ты мне велосипед купишь? Ты ж теперь Председатель!
– Куплю, жабка ты моя, – засмеялась мама, обнимая его за плечи. – Чего уж там…
– А почему жабка?
– Потому что зеленый в пупырышку…
Мать ушла, а Ванька еще долго лежал в палате, жуя яблоко и заново переживая самые яркие моменты боя.
Да, это стоило пустой гильзы и побега из окна инфекционного отделения.
И велосипед, теперь у него будет велосипед, то-то Колька обзавидуется!
Ванька блаженно улыбнулся и забросил огрызок под кровать.
Хрен с ним, с отцом, ушел – и ладно. Мамка у него зато самая лучшая.
Звезданет – не промахнется.
Типаж: воинственная мать
Квест: история о спасении из зоны эпидемии
Автор: Китахара
Бета: анонимный доброжелатель
Краткое содержание: крадущийся фикус, затаившаяся мотивация.
Примечание: не глуму ради, а оно само напросилось.
читать дальше
– Морозов! Куда! Куда, я тебя спрашиваю!
Вопли нянечки раздавались далеко позади. Ванька не удержался: обернулся, показал язык и рванул дальше, шлепая босыми пятками по грунтовке.
Нет, до чего он здорово придумал, какой он молодец!
Ванька готовился со вчерашнего вечера: зашел в гости к товарищам с третьего этажа, поболтал о том о сем – да и уболтал. Всего-то за три яблока и отстрелянную гильзу: чего там, даже гильзы не жалко ради такого дела. Но вообще не очень-то поторгуешься, если в палатах решеток на окнах нет только под самой крышей.
Веревка из трех простыней получилась прочная. Когда нянечка, охая и еле волоча ноги, ушла в сестринскую, прятавшийся за шкафом Ванька шустро закрепил веревку на батарее и выкинул наружу. И, пока подельники стояли на шухере, сноровисто полез в окно, прямо как был – в синих трусах и белой майке.
А что остается, если никуда не выпускают?
Не учел только, что сестринская – как раз под этой палатой, на втором этаже.
Нянечка, увидав Ваньку в окне, выронила изо рта недожеванный кусок сала и застыла – вроде хотела всплеснуть руками, но передумала.
– Батюшки! – завопила она так, что слышно было даже через двойное стекло. – Ты куда это, Морозов!
И кинулась отпирать окно, как будто хотела сдернуть Ваньку с веревки.
Ванька всерьез испугался и пополз с утроенной быстротой: до земли было еще метра два, а то и два с половиной, длины простыней хватало, а вот падать отчего-то совершенно не хотелось.
– Стой, кому говорят! – раздалось уже прямо над головой.
Толстые нянечкины пальцы попытались ухватить Ваньку за волосы.
Эх, была не была!
Он крепко зажмурился и ухнул вниз.
– А-а-а-а-а-а, убился! – завизжала нянечка.
– И ничего не убился, – открывая один глаз, проворчал Ванька. Упал он удачно, успел сгруппироваться и даже, кажется, ничего себе не отбил.
Нянечка в окне исчезла: видать, потащилась к выходу.
« Прибьет, – пронеслось в голове у Ваньки. – Драпать».
– Мороо-о-о-озов! – милицейской сиреной провыло вслед.
Морозов припустил быстрее.
– Пст, – сказал Ванька, высовывая нос из-за стога. – Пст, ну, кому говорю!
– А-а-а, чтоб тебя! – аж подпрыгнул Колька, мирно дрыхнувший на земле. С лица его упала большая, явно отцовская панама. – Ты откуда?
– Сбежал! – подбоченился Ванька. – Ну как можно! Сегодня ж выборы, а я там!..
– Понял, понял, – вздохнул Колька. – Так а я тебе зачем?
– Колян, – торжественно выпятил грудь Ванька, появляясь из-за стога во всей красе синих трусов. – Хочешь прогулять три недели школы?
В Колькиных шмотках было слишком просторно: штаны то и дело норовили сползти до колен, рубашка болталась почти до них же. Зато великоватую кепку Ванька специально натянул пониже. Зная все подходящие дыры в заборе, прошмыгнуть на стадион оказалось раз плюнуть. Устроившись в проходе между забитых трибун, Ванька приготовился внимать.
Тем временем на возвышение между двумя статуями Родин-матерей (одна с мечом и щитом, другая с серпом и молотом) поднялся круглый, как колобок, Почетный Председатель.
– Дорогие товарищи! – обратился он.
Товарищи согласно пошумели.
– Сегодня мы в двадцать пятый раз собрались здесь, чтобы выбрать Действующего Председателя нашего колхоза на ближайшие пять лет! Ура, товарищи!
Товарищи рявкнули в несколько тысяч глоток. Кое-кто даже подкинул кепку. Помня о конспирации, Ванька сдержался.
– Сегодня мы выбираем из двух прекрасных женщин! – надрывался Почетный, исходя на чистый восторг. Ванька смотрел во все глаза, полностью разделяя его чувства. – В правом углу у нас Аксинья Тихоновна, доярка-передовик, герой труда!
Правая статуя ожила, задвигалась, лязгая суставами, и помахала стадиону щитом.
Стадион взвыл.
– В левом углу у нас – трактористка-стахановец, обратно герой труда, Марья Ильинична!
Левая статуя изящно отсалютовала молотом. Желание подбросить кепку стало просто нестерпимым, но вместо этого Ванька всего лишь заорал, вторя односельчанам.
– И пусть победит лучшая! – подытожил Почетный и с неожиданной для его телосложения прытью ретировался с поля боя.
– Давай, давай! – заорал Ванька, но его голос потерялся в общем гуле.
Родины-матери поклонились друг другу и…
И подлая Аксинья ударила первой!
Звук, с которым меч громыхнул о броню, был похож на колокольный звон в культовом сооружении поклонников «опиума для народа».
– У-ы-ы-ы-ы! – стиснул зубы Ванька. – Ы-ы!
Марья помотала железной головой – и так с размаху засадила сопернице в плечо молотом, что та пошатнулась и отступила на шаг.
– Да! – заорал Ванька. – Мочи ее! Вали доярку!
Мать-с-молотом не теряла завоеванных позиций – все наступала и наступала, молотя, куда придется. Аксинье оставалось только бестолково махать руками.
– Щит, щит тебе на кой, дура! – злился мужик рядом: не иначе поставил на исход боя последний рубль. Ванька чуть было не крикнул, чтобы не подсказывал.
Впрочем, Аксинья уже и так догадалась использовать второй предмет своего вооружения: выронив меч, она схватила щит двумя руками и замахнулась на Марью, как замахивается букварем первоклассник, пытаясь донести до головы девчонки свою любовь.
Это и была ее роковая ошибка.
Марья поднырнула под руки Аксиньи и ударила ее в открытый корпус – та пошатнулась и рухнула на спину. Победительница торжествующе подняла серп: бой велся до первого падения.
Зрители зашлись криками, аплодисментами счастливым визгом – по стадиону, что называется, прокатился шквал. Лицо-забрало откинулось, и под ним показалось настоящее лицо Марьи Ильиничны – румяное, круглое, миловидное, с большими карими глазами.
Марья смущенно улыбнулась и помахала толпе молотом, и тут Ваньку прорвало:
– Мамка! Молодец, мамка! Ура!
И он таки подбросил кепку.
Оглянулся, не видит ли кто – и уткнулся взглядом в строгую рожу больничного сторожа.
– Что ж ты хулиганишь? – спросил дед, отвешивая ему ласковый подзатыльник. – Нянечку напугал. Ветрянку разносишь…
– Так мамка же, – счастливо и щербато улыбнулся Ванька.
– Я, может, за тебя поболеть пришел, – дулся Ванька, потирая отбитое. Рука у матери была тяжелая, как у той Родины с молотком. Теперь хоть не садись.
– Бестолочь, – фыркнула мамка, сдувая светлую челку с высокого лба. – А одежду где взял?
– Не скажу, – пуще прежнего насупился Ванька. – Врагу не сдается наш го-о-орды-ый…
– Тьфу, не голоси. Ясно, своих не выдаем. Но ты смотри, если Колька с ветрянкой в больницу попадет…
– Как это «если», – Ванька почувствовал, что улыбка расползается просто-таки до ушей. – Я ж ему и руку пожал, и подышал на него, и даже на ботинок плюнул!..
– А на ботинок зачем?.. – удивилась мамка. Ванька почувствовал, что она уже не сердится, и, усевшись рядом на койку, стал болтать ногами. Вопреки опасениям, не очень оно и болело.
– А так, на всякий случай, – сообщил он. – Ма, а ма? А ты мне велосипед купишь? Ты ж теперь Председатель!
– Куплю, жабка ты моя, – засмеялась мама, обнимая его за плечи. – Чего уж там…
– А почему жабка?
– Потому что зеленый в пупырышку…
Мать ушла, а Ванька еще долго лежал в палате, жуя яблоко и заново переживая самые яркие моменты боя.
Да, это стоило пустой гильзы и побега из окна инфекционного отделения.
И велосипед, теперь у него будет велосипед, то-то Колька обзавидуется!
Ванька блаженно улыбнулся и забросил огрызок под кровать.
Хрен с ним, с отцом, ушел – и ладно. Мамка у него зато самая лучшая.
Звезданет – не промахнется.
@темы: Карусель-2012, внеконкурс
-
-
29.06.2012 в 22:17Штоаа это было?Эээ. Тема колхоза не раскрыта!-
-
29.06.2012 в 22:19-
-
29.06.2012 в 22:22И ВЫЧИТАНО.
-
-
29.06.2012 в 22:23КАК НЕТИПИЧНОНу видишь, и интрига проста и понятна, как веник, и Ундервуда нет, прямо чего еще ждать
-
-
03.07.2012 в 14:07